Панкин дал нам с Ростом задание: провести подписную кампанию на Украине. Маршрут: Харьков — Киев — Одесса. Надо организовать телепередачи, выступить перед комсомольским активом, устроить встречи с читателями. Для совращения комсомольского актива нам выдали гору ручек и блокнотов с эмблемами «КП», цветные фломастеры и даже два чемоданчика-кейса, которые мы должны подарить самым отличившимся…
Харьков показался мне крайне неуютным городом. Может быть, отсутствие большой реки рождает это впечатление.
Зам. секретаря комитета комсомола ХТЗ[326] Зина Гринёва показывала нам завод. Грязный и какой-то пустой. На главном конвейере подле каждого рабочего места лежит кувалда. И всё уже ясно, и ничего не надо нам рассказывать о культуре производства.
Ходили с Ростом по магазинам. Нашли дивный эстамп: маленький кудрявый Ленин распахнул клетку и выпускает на волю птичку! Мы с Ростом чуть не прослезились от умиления. На следующий день спохватились: это же чудесный подарок для Харитонова — Венгерова — Лифшица! Побежали в магазин, а он закрыт. А мы уже уезжаем!
Рост сочиняет стихи: «И кефир, как врага народа, поутру я за горло тряс…»
У Юрки[327] замечательные родители: Михаил Аркадьевич и Неонила Георгиевна. Теперь я понимаю, в кого он такой обаятельный. Его мама готовит такой украинский борщ, какой я ни разу в жизни не ел и вряд ли съем в будущем.
В Киевском горкоме комсомола никакого «актива» для нас не собрали, потому что ухитрились потерять собственные списки этого самого «актива». Они тут похитрее наших московских, но зато бестолковых гораздо больше. Да-да, я точно заметил, что в украинцах замечательно сочетается хитрость и бестолковость.
Михаил Аполлонович Пузанов был другом Сергея Королёва в киевском Политехе. Потрясающая память! Помнит буквально всех преподавателей и студентов, а ведь с тех пор прошло 45 лет! Узнал от него очень много.
Книжка 49
Сентябрь 1969 г. — январь 1970 г.
Отлично прошлись мы сегодня с Юрием Михалычем[328] по винным погребкам города Одессы. У памятника Дюку Ришелье Юрий Михайлович стал громко объяснять мне, какую ошибку мы делаем, когда считаем, что это памятник тому кардиналу Ришелье, который правил во Франции в XVII веке, в то время как это — памятник совсем другому Ришелье — губернатору Одессы, который жил на границе XVIII и XIX веков, и много сделал для процветания города. Пока Рост витийствовал, ко мне подошла какая-то женщина и робко спросила, может ли она присоединиться к экскурсии. Я разрешил, но Рост иссяк. Потом мы долго гуляли и разговаривали гекзаметром.
Сергей Королёв плавал в Одессе на яхте «Маяна», сделанной в Англии по проекту знаменитого Мильна — лучшего в мире строителя яхт. Из 12 всемирных гонок эта яхта 8 раз была первой и 2 раза второй. А самой первой яхтой на Чёрном море была «Нелли», которая принадлежала миллионеру Анатра, с кливерным носом и брюхом, обшитым медью. В молодости она возила пряности с Малайского архипелага. Прожила 60 лет.
После революции срочно стали яхты переименовывать. «Маяна» превратилась в «Лейтенанта Шмидта», «Меймон» стал «Коммунаром», «Ванити» — «Комсомолией». Командиром «Маяны» был Георгий Эдуардович Вицман. Ему было в те годы около 45 лет. Кубрик яхты был рассчитан на 8 человек. Королёв ходил на ней в Николаев, Херсон, под Очаков. «Маяна» пережила Королёва: она существует до сих пор.
Многие страницы записной книжки № 49 заняты сведениями о жизни Сергея Павловича Королёва в Одессе в 1917–1924 годах, которые вошли в мою книгу «Королёв. Факты и мифы».
Знаменитая пивная «Гамбринус» стоит совсем на другом месте, чем прежде. Девушки разносят на круглых подносах более десятка кружек сразу, их постоянно окликают. Пигалицы-студентки тоже кричат: «Девушка!
Девушка!..» Девушка, которая давно и не девушка вовсе, остановилась перед ними, смерила их испепеляющим взглядом и сказала громко: «А вам тут вообще делать нечего!» Рост успел подружиться с Мишей Мочманом, который играет на электроскрипке в оркестре. Мы заказываем музыку, но деньги Миша не берёт. А я подружился с морячком Виталиком Поздняковым, у которого сестра, как выяснилось, работает в московском ГУМе. Вот радость-то! Я объяснил Виталику, что мы с Ростом — бильярдисты-профессионалы, проездом из Казани в Киев. Он поверил, потому что в тёмно-синей «тройке» я выглядел очень солидно, вполне тянул на шулера. Виталик умолял нас съездить с ним в бильярдную на Пересыпь, и мы легкомысленно согласились. Легкомысленно, потому что мы не только не были профессионалами, но и среди любителей нас трудно было разглядеть.