Познакомился с Гречко[329], одним из дублёров. Разговорились, и выяснилось, что самые любимые его писатели-фантасты — братья Стругацкие. Обещал познакомить его с Аркадием.
Три дня подряд старты — это очень тяжело. Питаемся всухомятку: некогда. Мы только работаем, спим очень мало. Все здорово вымотались, шуточек поубавилось…
Караганда. Ждём приземления. Из Москвы мне присылают на подмогу наших ребят. Прошлый раз — Виташу Игнатенко[330], сейчас — Гека Бочарова[331]. Ребята крепкие, на них можно положиться. Главное, на них можно переложить все заботы с ненавистными фотоплёнками. Фотографировать я не люблю и не умею. А может быть, потому и не умею, что не люблю. В работе фотокорреспондентов — лёгкий запашок безнравственности: они подглядывают чужую жизнь. Даже когда снимают в открытую. Впрочем, если бы я умел снимать, то наверняка говорил бы по-другому.
Делать нечего. Организовали экскурсию на местную кондитерскую фабрику, одну из лучших в Союзе. После ознакомления с производством, в кабинете директора — сладкое застолье. Директор — единственный мужчина, остальные — гладкие, румяные девахи. Угощают ромом и ликером, который идет в конфеты. На прощание всем завернули по три коробки. Во рту от ликера всё слиплось, и я в автобусе предложил прополоскать пасти водкой с солёными груздями, которые подают в ресторане «Караганда». Все горячо меня поддержали, кроме Борзенко, который, сославшись на старость и немощь, пошел спать.
Этот невинный эпизод имеет продолжение, о котором я узнал от Сергея Александровича Борзенко года через два. На фабрике Борзенко посадили с полноватой, кареглазой, тоже очень гладкой и румяной дивчиной, за которой наш Сергей очень активно начал ухаживать: гладить её, обнимать за плечики. Причём делал это не таясь, в открытую, что веселило всю компанию. Борзенко, конечно, был немолод, весь седой, но статен, по-настоящему красив, да к тому же Герой Советского Союза, да только что вышел его толстенный роман «Какой простор!», который он подарил нам на космодроме. Короче, он мне, щенку, казался тогда старым, а это был мужик в самом соку.
Когда стали прощаться, я выходил первым и взял со стола свёрток с конфетными коробками, но тут же был остановлен смущённым полушёпотом кареглазой девахи: «Простите, это не ваш свёрток…» Я был неприятно удивлён, подумав, что коробки, возможно, распределяются в зависимости от «ранга» газет, которые мы представляем, но тут же забыл об этом, поскольку не обидчив и не злопамятен. Как оказалось, я взял сначала сверток, предназначавшийся Борзенко, с адресом и приглашением на свидание. А мы, молодые лопухи, груздями пробавлялись…
«Союз-6» сел. Ребята вылезают небритые, усталые, улыбаются вяло. У нас уже правило заведено: когда космонавты вылезают из корабля, никто к ним не подходит, все дают возможность «отстреляться» фотикам и киношникам. А тут один из новичков рванул обниматься, но был остановлен многоголосым:
— Назад…. твою мать!!!
Экипаж «Союза-7» прилетел по требованию режимщиков на двух вертолётах. В первом — Филиппенко, во втором — Волков с Горбатко. Это делается для того, чтобы если один вертолёт грохнется, то кто-то бы остался. Их страшно берегут до момента предъявления прессе, ТВ, кино, то есть до предоставления всему миру неопровержимых доказательств, что они живы-здоровы. Толя[332] идёт, а его покачивает. «Ребята, мы не пьяные! — смеётся он. — Это от невесомости осталось…»
Встреча экипажа «Союза-6»: Георгия Шонина и Валерия Кубасова.
«Союз-8» сел благополучно. Всё!
У Игоря Казанцева, главного редактора «Индустриальной Караганды», сынишка Олег, лет двенадцати, замечательно любознательный парнишка. Вчера долго и подробно расспрашивал меня о Марсе. Сегодня я провёл его «зайцем» на пресс-конференцию космонавтов. На эту пресс-конференцию мы зря торопились: с космонавтами пожелал поговорить Брежнев, и подготовка к этой беседе заняла более трёх часов. В самолёте говорили с ребятами более обстоятельно. О беседе с Брежневым договорились не писать. А о чём писать? Это была трудная работа для наземных служб: управляться сразу стремя кораблями на орбите, конечно, не легко. Но ведь программа по существу не выполнена. Валерка[333]начал было варить в невесомости, но что-то у него не заладилось, в ЦУПе[334] испугались пожара и опыт свернули. Стыковка тоже не получилась. Все наши репортажи — полуправда, которая часто хуже вранья.
330
Игнатенко Виталий Никитович — сотрудник «КП» в 1960–1974 годах. Прошёл путь от стажёра до заместителя главного редактора, лауреат Ленинской премии, ныне — генеральный директор ИТАР–ТАСС.
331
Бочаров Геннадий Николаевич — сотрудник «КП» в 1966–1982 годах, разъездной корреспондент, потом — обозреватель «Литературной газеты», ныне — независимый журналист.
332
Филипченко Анатолий Васильевич — лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза.