Маразм крепчает: введено ещё одно звено, направленное на торможение нашей работы – создана цензура космодрома. Ребята эти ни хрена в газетной работе не понимают, никакие они не цензоры, а просто ленивые, добродушные разгильдяи. То обедать ушли, то печать какую-то потеряли, то нашли печать, но оказывается, ставить её надо было на всех страницах прошнурованной, пронумерованной и скрепленной сургучной печатью тетрадки, а они поставили только на первой странице и т.д. От злости зубы стираю в порошок: когда же кончится весь этот бардак!
Очень красивый старт. Ночью дописывал репортаж. Лёг в 5, а в 7 уже на ногах: в Москву!!!
С Главным конструктором Василием Павловичем Мишиным.
* * *В свой самолёт меня взял Пономарёв10, который со всей Госкомиссией в 10.00 вылетел в Москву. В самолёте у Бориса Егорова оказалась фляжка коньяка. Сидим, расслабляемся. Подходит Никерясов (политотдел Звёздного городка) и выражает недоумение по поводу фляжки. Я молча протягиваю ему паспорт. Он ничего не понимает.
— Читай, читай! — говорю я. — Читай графу «дата рождения». Нашёл? «2 июня»! А сегодня какое число? Смекаешь? Имею я право выпить коньячку с героем космоса? То-то...
Никерясов уходит, потом возвращается:
— Керим Алиевич11 приглашает тебя и Бориса в хвостовой салон...
В хвостовом салоне: Керимов, Пономарёв, уже поддатый Мишин (Главный конструктор), Бармин, генералы Щеулов (Министерство обороны) и Пушкин (служба спасения космонавтов). Все меня поздравляют, угощают нас с Борей сухим вином. Я воспользовался случаем и подкатился к Бармину12, попросил о встрече, чтобы он рассказал мне о Королёве.
— Ну, вы конечно знаете, что Королёв – еврей? — спрашивает Бармин.
Я опешил. Начинаю, как дурак, объяснять, что отец Королёва учился в Могилёвской духовной семинарии, мать – из запорожских казаков, так что вряд ли он еврей. Потом спохватился: господи, что я несу?!
— Да какая разница, еврей он или армянин, или испанец! Он – КОРОЛЁВ!
— Да, разумеется, — отозвался Бармин. — Впрочем, я мало что знаю... Вы об этом расспросите Валентина Петровича13, он в курсе...
* * *День 2 июня 1970 года, когда мне исполнилось 38 лет, очевидно, обозначал пик моей жизни, чего тогда я, разумеется, не понял. По плотности времени в этом дне я не могу сравнить его ни с одним другим в моей жизни.
В 10.00 по местному времени улетели с Байконура. Где-то около 13.00 сели в Москве. Меня встречала машина. Подвёз Бреуса, Егорова и Борисенко14. Только вошёл в дом – звонок Губарева: если через час мы не выкупим «Волги», мы их никогда не выкупим. Володька очень быстро провернул все оформление, и часов около 18 я уже ехал по Москве за рулём новой «Волги» цвета «белая ночь». Редакция: получил японские иены. Вхожу домой – вся компания самых милых моему сердцу собутыльников уже сидит за столом: Чудецкий, Харитонов, Венгеров, Лифшиц, Рост, Ося с Капой15, Францев16, Марина Герасимова17, Феликс18. Разошлись под утро. Кассы Аэрофлота, билет, Шереметьево-2. Депутатский зал, англичане, шампанское, заместитель министра Аэрофлота. Ил-62. Я полетел в Японию!
Книжка 53 Июнь 1970 г. – март 1971 г.
Москва – Караганда – Москва – Благовещенск – Зея – Райчихинск – Благовещенск – Хабаровск – Владивосток – Уссурийск – Арсеньев – Тетюхе – Находка – Владивосток – Южно-Сахалинск – Южно-Курильск – Южно-Сахалинск – Москва – Мостовая – Липецк – Чаплыгин – Дубовое – Москва – Владимир – Суздаль – Москва – Ленинград – Москва – Малеевка – Москва
Первый запуск первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты Королёва Р-7 состоялся 15 мая 1957 г. с «площадки №2» (так называемый «гагаринский старт»). Он открыл полосу неудач (аварийные старты 11.6 и 11.7.1957 г.), который завершился победным запуском 22.8.1957, когда ракета долетела до Камчатки. В период с 1957 по 1964 г. с «площадки №2» проведено 113 стартов. 20.1.1960 г. ракета Р-7 достигла заданного района Тихого океана.
* * *Караганда. Местные власти делают все, чтобы нам не было скучно в ожидании космонавтов. Сегодня организовали экскурсию на угольную шахту №22. Сначала выглядело всё очень пристойно: рассказ директора об успехах и трудностях, ползание с умным видом по калькам, в которых даже я, инженер, ничего не мог понять, а остальные и не подозревали, какой это разрез показан: вертикальный или горизонтальный. Затем нам предложили осмотреть Дворец культуры. Мы вежливо отклонили это предложение, поскольку догадались, что художественной ценности Дворец не представляет. Тогда нам предложили осмотреть пионерский лагерь. Мы пытались снова отказаться, намекали, что надо бы в шахту слазить, но директор Колодуб настоял. Поехали. На берегу бедной речушки – зелёный оазис. Присутствовали на лагерной олимпиаде. Потом Колодуб сказал невинным голосом: «Ну, пора бы и закусить...» Я думал, что хоть в пионерлагере обойдётся без пьянки, ан нет... Бутылки коньяка «Казахстан» шли по конвейеру, как кефир на молокозаводе. Еле живы...
* * *