Наташа сказала, что это такой местный акцент. Дина лишь поморщилась и прикинула, сколько понадобилось бы сеансов с дефектологом, чтоб исправить этот южный акцент. Ведь сама она владела английским в совершенстве, этого требовала работа. И хотела не жевать борщ, а говорить с клиентами из разных уголков мира, чтоб те не поняли, звонила директор департамента продаж из Бостона, Ханьжоу, Сиднея или Тулы.
Таким образом, помимо расизма, первой же преградой в отношениях с симпатичным Карлосом встал языковой барьер. А ведь Дина мечтала позволить себе интрижку с другой расой. Обычную интрижку. Легкий амур на пару деньков. На старостях лет хотя бы иметь повод похвалиться перед своими беззубыми подругами «испанскими приключениями».
Барбекю все же решили сделать на следующей неделе, как «Добро пожаловать» гостье из северной страны.
Дина намеревалась ближе к дате сослаться на усталость или придумать любой другой предлог, лишь бы барбекю не состоялось, потому что только один вид Карлоса наводил упаднические мысли. Это и являлось вторым барьером. Карлос, как и положено истинному испанцу, был очень уж волосатым. Ну, просто с него можно было рисовать гомосапиенс во всей красе, а в раздетом виде и сам гомоэректус, не сомневалась Дина. Безусловно, его нации очень шла волосатость, служившая заодно солнцезащитным кремом с сотнею слоев защиты и, кстати, еще было неприятно, что этими доисторическими руками он то и дело пытался дотронуться то до плеча, то до локтя самой Дины. Ох уж эти южные замашки все пощупать и потрогать. А когда Дина отбегала на приличное, не пионерское, а прямо-таки комсомольское расстояние, Карлос принимался гладить просто Дину, которая таяла от массажей спины и воротниковой зоны в исполнении больших нежных мужских волосатых рук. Дина даже побаивалась, что может потерять питомицу. Ведь каждый день, хотела того или нет, Карлос обязательно показывался на глаза, то в доме друзей, то в ресторане, а то и вовсе предложил себя в качестве гида и стал с утра до ночи возить компанию по местным достопримечательностям. Дина только недоумевала, когда тот работает и что зарабатывает с таким свободным графиком работы? Но тут выяснилось, что так живет, по крайней мере, полстраны: некоторые магазины могли закрыться когда угодно, или вовсе не открыться, или открыться на полчаса позже положенного срока. Это не считая сиест и фиест, и еще забастовок и еще каких-то причин не выйти на работу. Дева Мария отправилась туда-то. Святой Николас вернулся оттуда-то. Пресвятая Белла появилась там-то. Каждый день грозил каким-нибудь праздником. Карлос и Хавьер на подобные вопросы только пожимали плечами и, неизменно жестикулируя своими мужественными волосатыми руками, принимались рассуждать о политике, мировой экономике, а потом опять переключались на местные красоты, под которыми понималась архитектура, традиции, виноделие и обязательно святые, которые всегда охраняли их край, то появляясь, то исчезая по своим важным в те времена делам. Что являлось явственным поводом отпраздновать сей поступок.
Кстати, про местные красоты и красоток. Дина не могла взять в толк, что именно так хвалят экскурсионные справочники, гиды (аборигенам-то понятно – свое болото казалось самым прекрасным) и сами туристы, постоянно фотографирующие «местную красоту», обшарпанную, дурно пахнущую, похожую на тюрьму, куда даже вездесущее испанское солнце проходило с трудом, и поэтому отовсюду торчала плесень и немытость.
– У нас так только бомжи живут, – брезгливо комментировала Дина хохочущей подруге, уже привыкшей к местной архитектуре и красоте, которые смотрели с каждой открытки, именуясь жемчужиной региона.