В руках парней в нетутошнем черном, как по мановению волшебной палочки, возникли стволы. Я ущипнула себя еще больнее. «Защитник» даже не вздрогнул. Трое вытянулись, застыли, как по команде. Оружие исчезло так же мгновенно, как и появилось.
– Вы забыли все, что произошло за…
«Спаситель» повернулся ко мне.
– За последние полчаса, – оторопело произнесла я.
Глаза у защитника были стального цвета.
– …за последние полчаса, – повторил тот за мной. – Вас здесь не было, вы ничего не помните.
– Нас здесь не было, мы ничего не помним…
– Идите!
Люди в иномирском черном послушно развернулись, и, сделав пару шагов, растворились в воздухе. Я почувствовала струйку холодного пота, побежавшую по спине. Стало холодно и зябко. «Спаситель» неторопливо направился в мою сторону. Я на всякий случай приготовилась к быстрому бегу по пересеченной местности.
Мужчина, слава богу, не собирался на меня нападать.
– Здравствуй, красавица, – остановившись метрах в двух от меня, молвил он.
Начало мне польстило. Да и выражение бирюзовых глаз у собеседника было не злым, и не отталкивающим, как у давешних парней. Скорее даже добрым. Придающим уверенность в себе. Я благодарно вздохнула.
– Меня зовут Борис Иванович. Синицын, если хотите полное звание, – произнес он, и выжидательно уставился на меня.
– Так это ваша птичка была? – против воли вырвалось у меня.
Мужчина лишь усмехнулся. Не ответил. Мне оставалось только одно.
– Лиса, – представилась я прилипшим прозвищем. – Ударение на первом слоге, – привычно добавила я на всякий случай.
– Лиса, вы учитесь, или работаете? – проникновенно поинтересовался Борис Иванович.
– Работаю, – удивленно протянула я. Почему-то мне казалось, что речь пойдет о зловещей троице. – И учусь, – добавила, подумав.
Все же занятие всяким боевым искусством, как и любое другое самосовершенствование, бесконечно.
– А работа устраивает? – осведомился настырный собеседник.
Тут я снова начала напрягаться. Пережитый страх, было прогнанный добрым выражением зеленых(!) глаз… Что за черт?! Только что были бирюзовые! Они у него цвет меняют!?
– Не жалуюсь, – попятилась я назад. – А что?
– Да вот, хотел предложить вам место в своем заведении, – пристально глядя на меня, ответил «защитник».
Глаза у него стали и вовсе неописуемого цвета. В смысле невозможности сходу отождествить этот самый цвет. Внезапно я осознала, что чувствую себя этаким кроликом под взглядом удава, и мне это, разумеется, не понравилось.
– И что, хорош ли коллектив? – буркнула я первое, что пришло на ум, с трудом отрываясь от загадочных очей собеседника, попутно размышляя, куда бы приткнуть свой взгляд, который, как назло, тянуло обратно. Наконец, вспомнив чей-то совет, я стала смотреть на мочку уха собеседника. Это подействовало – мне удалось хоть чуть-чуть абстрагироваться от товарища Синицына.
– Да ничего, дружный, – усмехнулся Борис Иванович. – Денежное вознаграждение вас, скорее всего, устроит, жилье мы вам предоставим, занятие творческое, кругом, – он сделал широкий жест рукой. – Кругом деревья. Много. Так что соглашайтесь.
От удивления я даже присвистнула. И, разумеется, нисколько не поверила дяденьке – моя недолгая рабочая карьера убедила меня в том, что если все кажется совсем уж хорошо, то подводный риф в виде того же начальника-самодура просто обеспечен.
Но, самое главное, заманчивое предложение сие поступило как-то неожиданно, и на фоне недавних событий выглядело, мягко говоря, странным. Казалось, потенциальный работодатель что-то не договаривает. А, возможно, и заговаривает зубы – ведь, ему, по идее, стоило объяснить мне, натерпевшейся страха, что за ерунда здесь творится! Наверное, это мое чувство самосохранения дало о себе знать. Наконец-то.
– И где же подвох? – невежливо осведомилась я. – И в чем, собственно, состоит работа?
– Вы будете продолжать делать то же, чем и занимались, – начал объяснять он.
– Преподавать линейную алгебру неучам, не платить за комнату в общаге, и грести бабло лопатой? – не сдержалась я, нагло уставясь в голубые глаза собеседнику.
Все-таки, не уважаю я возраст… Может быть, зря?
– Нет, тренироваться, – серьезно ответил Борис Иванович. – Может быть, работать с животными. И это еще не работа, а, скорее, так, стажировка.
Очи его приняли какой-то несусветный ржаво-фиолетовый оттенок. Мои раскрылись совсем уж широко. От изумления. Но я взяла себя в руки, и принялась по пунктам объяснять настырному человеку, почему я ему не верю. Упомянула про то, что не первый день живу на свете, и научным российским работникам никто не платит больше прожиточного минимума в захолустном городе моей прописки за то, что они занимаются тем, к чему у них душа лежит.
И, потом, я не умела работать с животными, и никогда этим не занималась. Я для них только цирк бесплатный представляла. В-третьих,…
Но Борис Иванович жестом остановил мое красноречие.
– Во-первых, – в тон мне ответил он, – когда я говорил про животных, я имел в вашу способность собирать вокруг себя окрестную живность в процессе собственной тренировки. Спонтанно, а не под принуждением кого бы то ни было.
«И как он угадал?» – мелькнуло в моей голове. – «Так спокойно говорит обо всем том, о чем я только Таньке и решила сказать, а в ответ нарвалась на шутки и непонимание».
Приоткрыв рот от изумления, я стояла и таращилась на собеседника. Тот заметил, усмехнулся.
– Во-вторых, у вас появятся новые горизонты для развития своих способностей, – продолжил он. – В-третьих, не понравится – всегда можете отказаться. В четвертых… Скорее! Давай руку!
И, прежде чем я успела что-либо сообразить, потенциальный работодатель вцепился в мою конечность, как майский клещ в любимого четвероногого питомца, и потащил меня к выходу из парка. К главному входу в не менее главное здание, к покрытой грязевыми разводами праворульной тойоте.
– Опять «агенты Смиты»? – поинтересовалась я, чуть отдышавшись.
Теперь, под защитой мужчины с непонятными глазами, зловещие парни казались немного забавными. Опасными, конечно, но…