Выбрать главу

Когда двери открывались, внутрь устремлялся сдержанный, но исполненный решимости табун – сначала к бару, а потом к столу с едой в задней части зала. Мы старались принять невозмутимый вид и прикидывались, что нам и дела нет до ребрышек барбекю со сладким абрикосово-персиковым соусом или до сочных розовых креветок, тонувших в аппетитно-золотистой лобстерной подливе, испещренной колечками зеленого лука и ярко-желтыми капельками яичного желтка, с плававшими поверх крохотными кусочками свинины и лука. Там же возвышались горки яичного рулета с начинкой из нарезанной ветчины, курицы и сельдерея, обжаренного во фритюре с кунжутной пастой. Рядом лежали кусочки румяных кур, а периодически попадались и деликатесы вроде лобстера или свежих крабов. Отведать этих особенных блюд могли только ворвавшиеся первыми счастливицы, так что занять очередь пораньше и поступиться своим имиджем хладнокровной крутышки определенно стоило.

Мы были здоровыми молодыми самками – по счастью, поздоровее большинства наших ровесниц, – полными жизни, активными женщинами, и кровь наша всегда кипела, в карманах свистел ветер, а бесплатная еда в дружелюбной обстановке – то есть среди других лесбиянок – превращалась в изрядное удовольствие, даже если его приходилось покупать по цене бутылки пива, то есть за пятьдесят центов, что вызывало много нареканий.

Танцевать там не разрешали, поэтому бар «Лорелс» не мог сравниться в популярности с «Багом», если речь не шла о воскресном бранче. Зато Мюриэл его предпочитала, потому что там было тише. Заведением заправляла Трикс, всегда заботившаяся о «своих девочках». Маленькая и решительная, со стойким флоридским загаром и бронксским акцентом, она расположилась к нам с Мюриэл: иногда покупала нам пиво и усаживала поболтать, если посетителей было не очень много.

Мы все понимали, как обстоят дела с лесбийскими барами, почему они с неизменной регулярностью появлялись и исчезали и кто на них наживался[19]. Трикс была хорошенькой, умной, жесткой и доброй одновременно, а ее постоянный загар казался мне особенно привлекательным. Она была похожа на ореховокожих демонов, населявших тогда мои сны, – только поприятней.

На деле большинству лесбийских баров, кроме старожилов вроде «Бага», в то время удавалось проработать не больше года. «Лорелс» закрылся, как и прочие – «Свинг», «Снукис», «Виноградная лоза», «Морская колония» и «Стойло пони». Все они сдувались за год или около того – где-то еще открывались и входили в моду новые заведения. Но в тот год бар «Лорелс» стал важен для тех, кто там познакомился или на время обосновался. Было в нем что-то семейное.

По воскресеньям мы с Мюриэл пораньше уезжали с гей-пляжа на Кони-Айленде или в Риис-парке, садились на метро, чтобы дома помыться, одеться и прошвырнуться в «Лорелс», успев на четырехчасовой бранч. Именно там у меня случилась первая открытая конфронтация из-за расы с другой лесбиянкой.

В тот день мы с Мюриэл вернулись из Риис-парка, полные солнца и песка. Занялись любовью, пока соль оставалась на коже, потом ополоснулись, помыли головы и собрались выходить. Я надела свои выцветшие бриджи для верховой езды с замшевой вставкой между ног и бледно-голубую фуфайку с короткими рукавами, купленную на той неделе «У Джона» на Си-авеню за шестьдесят центов. Мою продубленную солнцем кожу докрасна отполировали жара и любовь. Волосы, свежеостриженные и только что вымытые, обрели особую летнюю жаркую ломкость. Я чувствовала себя похотливой и неугомонной.

Из вечернего августовского зноя мы спустились в неожиданно прохладную полутьму «Лорелс». Мюриэл, бледная как смерть, с вечной сигаретой в руке, надела черные бермуды и рубашку. Я шла позади нее, чувствуя себя толстой, Черной и очень пригожей. Мы не вписывались ни в одну группу или категорию, и в тот день я поняла, что очень этим горжусь, хотя некоторые из-за этого и смотрели на нас, задрав нос.

Когда мы с Мюриэл набрали еды, взяли пива и отхватили столик, к нам подошли Дотти и Поли. Мы часто сталкивались с ними в «Баге» и в супермаркете на Ди-авеню, но в гостях друг у друга не были, за исключением того Нового года, когда все стеклись к нам поесть.

вернуться

19

Как и большинство гей– и лесбийских баров своего времени, «Багатель» принадлежал мафии.