Дафна хмурится:
– Прошу прощения, я запуталась. Я приехала сюда, чтобы скрепить союз через брак. Если Киллиан мертв…
– Киллиан был нашим с женой единственным выжившим ребенком, но были и другие. Всего десять. Живыми родились шесть, трое прожили больше недели. Ни один не прожил больше двух.
– Мне очень жаль, – снова повторяет она.
Король Варфоломей качает головой.
– Я говорю это, чтобы ты поняла: у нас с женой больше не может быть детей. По каким бы то ни было причинам, но звезды нам их не дадут. А объединенный Фрив слишком молод, слишком хрупок и не выдержит, если я умру без наследника.
Глядя на Байра, он делает паузу. Тот выпрямляется, и его лицо внезапно становится пепельным.
– Однако у меня есть наследник.
– Ты, должно быть, шутишь, – практически рычит Байр. – Киллиан умер шесть дней назад, и ты хочешь, чтобы я его заменил? Просто забрал его жизнь, его титул, его помолвку, словно пару ношеных ботинок?
Король Варфоломей вздрагивает, но не отводит взгляд.
– Фриву нужно ясное будущее. Узаконить тебя – единственный способ дать ему этот шанс.
Он не ждет ответа Байра, а вместо этого обращается к Дафне:
– Так наш договор с Бессемией останется в силе. Я уже писал твоей матери. Ее согласие прибыло незадолго до вас. Пока мы говорим, составляется обновленный контракт.
«Конечно, она согласилась», – думает Дафна. Один принц Фрива ничем не отличается от другого. Она сомневается, что ее мать вообще раздумывала над этим вопросом.
– Это просьба? – спрашивает Байр своего отца дрожащим голосом. – Или королевский приказ?
Король долго не отвечает, хотя внезапно выглядит намного старше своих тридцати семи лет.
– Ты мой сын, – говорит он Байру. – И я считаю, что воспитал тебя должным образом, так что ты способен понять разницу.
Если Байр и понимает, то ничего не говорит. Вместо этого он смотрит на Дафну, впервые с тех пор, как она села в карету.
– А ты? – спрашивает он язвительно. – Согласна выйти замуж за незнакомца?
Дафна выдерживает его взгляд.
– Я и так собиралась выйти замуж за незнакомца, – отвечает она, а затем смотрит на короля Варфоломея. – Я сделаю все, что нужно для выполнения договора.
Если бессемианский дворец – жемчужина страны, солнце, вокруг которого вращается вся жизнь, то дворец, в который ступает Дафна этим вечером, – длинная тень Фрива, средоточие его дикости и жестокости. В свете свечей не видно ни тени золота, ни сияющей эмали, ни блестящего мрамора. Сплошь камень и дерево, узкие коридоры, устланные толстыми шерстяными коврами серых оттенков, да скудный декор. И если вход дворца в Бессемии светел и украшен картинами в позолоченных рамах и фарфоровыми вазами с живыми цветами, то здесь царит полутьма и видно лишь несколько нарисованных маслом портретов, обрамленных деревянными рамами.
Дафна плотнее укутывается в накидку из горностая.
– Я должен проведать королеву, – говорит король Варфоломей, как только они оказываются внутри. – Байр, ты проводишь Дафну в ее покои?
Не дожидаясь ответа, король спешит прочь по темному коридору. Дафна и Байр остаются в неловком молчании.
– Мне очень жаль, – говорит она, когда тишина становится невыносимой. – Я вижу, что он был тебе дорог.
– Он был моим братом, – после некоторого молчания отвечает Байр, как будто этим все сказано.
Так и есть. Пусть Дафне и не нравится Байр, но она не может представить, каково ему сейчас. Если бы Софрония или Беатрис умерли, она не знает, как бы вообще смогла дышать.
– Мне очень жаль, – снова повторяет она, потому что больше ей нечего сказать.
Он один раз кивает, а затем пристально смотрит на нее своими серебряными глазами. Его коснулись звезды, думает Дафна, хотя это уже было известно из информации шпионов. Она никогда до конца не понимала, какая женщина пожелает ребенка только для того, чтобы потом его бросить? Варфоломей на момент зачатия был даже не королем, а просто одним из солдат. В Байре так много загадок.
Он делает короткий, нерешительный поклон.
– В конце коридора есть гвардеец, который покажет тебе твою комнату, – говорит он Дафне, прежде чем развернуться и уйти. Она осталась одна в странном замке, в чужой стране. Ее мир перевернулся.
Дафна ходит по спальне. Она меньше, чем та, что была у нее в Бессемии, но ее это радует: крошечная комнатка лучше сохраняет идущее от камина тепло, чем большое пространство. Толстые зеленые бархатные занавески защищают комнату от холодного уличного воздуха, а кровать и софа завалены мехами белого, серого и коричневого цветов. Тканый серый шерстяной ковер, украшенный завитками зеленого плюща, покрывает каменный пол почти от стены до стены.