С тех пор, как она приехала, прошло несколько часов, и часы в углу показывают, что уже почти два часа ночи. Горничные пришли, переодели ее во фланелевую ночную рубашку и снова ушли. Несмотря на поздний час и напряженный день, она не может уснуть. Она ничего не может сделать, кроме как ходить и думать.
Принц Киллиан мертв.
На самом деле это ничего не меняет. Ее послали сюда, чтобы выйти замуж за принца, и она так и поступит. Ничего не изменится, кроме имени в брачном контракте. Это то, что сказала бы ей ее мать, будь она здесь.
Но это не вся правда. Она провела всю свою жизнь, готовясь выйти замуж за Киллиана: узнавала о нем все, выясняла, как заставить его полюбить ее, как вести себя, чтобы он был податливым. Она знала о его одержимости соколиной охотой и стрельбой из лука, знала, что однажды он нашел кролика со сломанной ногой и вылечил его сам. Знала, как он специально проиграл скачки, когда понял, что его соперники позволяют ему побеждать. Она понимала, как Киллиан мыслит и как использовать это в своих интересах.
А вот Байр – загадка, которую она не понимает и которая ей не нравится. И, кажется, это взаимно. Тактика, которую она спланировала для Киллиана, с Байром не сработает. Ей придется начинать с нуля.
К тому же часть ее не может перестать думать о письмах Киллиана, мальчика, которого она знала от и до, даже не встречаясь с ним. Она не была Софронией, потерявшей голову и сердце из-за нескольких добрых слов, но когда она думает о Киллиане, холодном и безжизненном, то чувствует глубоко в груди укол, напоминающий горе.
Так не пойдет. Она встряхивается и пытается сосредоточиться.
Печать.
Изначально она планировала дать себе несколько дней, чтобы обустроиться и выяснить, как украсть королевскую печать, избегая при этом внимания, но теперь, когда все так неопределенно, Дафна цепляется за то единственное, что может сделать. Тем более, думает она, учитывая поздний час и недавнюю смерть принца, в замке будет спокойнее, чем обычно, что дает ей прекрасную возможность все разузнать.
Она натягивает поверх ночной рубашки плащ, берет с прикроватной тумбочки свечу и ускользает из тепла своей комнаты в холодный и пустой коридор.
Бессемианский дворец никогда не казался темным. Даже ранним утром там всегда было светло и шумно. Слуги начинали приносить кофе и завтраки в покои одних аристократов, в то время как другие дворяне только возвращались домой с бала или банкета, начавшегося накануне вечером. Там никогда не стояла такая тишина, как здесь.
Это и беспокоит Дафну, пока она на цыпочках идет по черному как смоль коридору, а свеча излучает небольшую ауру света, достаточную, чтобы видеть на несколько футов перед собой.
Часть ее хочет вернуться в комнату, но она знает, что у нее никогда не будет другого такого шанса: даже если ее поймают, она может широко раскрыть глаза и заявить, что потерялась, пытаясь раздобыть стакан воды, потому что только приехала и еще не знакома с расположением комнат.
Она знает, что ее мать хранит печать в своем кабинете в запертом ящике стола. Кажется, это для начала хороший вариант. Планировка дворца ей непривычна, но она помнит, что они пошли от входа в ту же сторону, что и Варфоломей, а это значит, что ее поселили в королевском крыле. Кабинет короля, вероятно, здесь же, но для удобства он должен быть расположен ближе ко входу в дворец, чтобы по пути на аудиенцию посетители не проходили через личные покои его семьи.
Конечно, было бы легче, если бы не было так темно. Требуется почти полчаса блужданий, чтобы найти вход, через который она прошла, и за это время ей не встречается ни одной живой души. Это заставляет ее зубы скрипеть. Последние шестнадцать лет она видела стражников у каждой двери, включая ее собственную. Это все, что она когда-либо знала, поэтому их внезапное отсутствие ощущается как назойливая муха, без конца жужжащая, но находящаяся за пределами досягаемости.
У входа на улицу стоят гвардейцы, чьи силуэты ясно видны через окна. В пределах ее поля зрения их больше двадцати, и у каждого в руках по винтовке. Учитывая отсутствие стражи внутри дворца, такое количество людей снаружи кажется Дафне странным. Чего они опасаются?
Она идет к первой двери королевского крыла и прижимается ухом к дереву, прислушиваясь к голосам. Это не может быть спальня – кому захочется спать так близко от входа? – поэтому, когда она ничего не слышит, то осторожно толкает дверь.