– Я ждал этого несколько месяцев, – говорит Леопольд. – И вся неделя после встречи прошла в тумане. Я знаю, что было весело, и помню, как играл на пляже с Паскалем и прятался по ночам под праздничным столом, чтобы не ложиться спать, но все прошло так быстро. Сейчас у меня такое же ощущение.
Софрония закусывает губу. Это слова мальчика, который писал ей письма. Но этого мальчика не существует и ее тоже. По крайней мере, той Софронии, которую он думает, что знает. Если бы он ее знал – действительно знал – то с криком бы унесся прочь. Но, незнакомцы они или нет, это их свадьба, и она должна быть влюбленной молодой невестой.
– Тогда мы должны убедиться, что наслаждаемся каждым мгновением, – говорит она ему.
Леопольд усмехается и поднимается на ноги, увлекая за собой Софронию.
– Тогда потанцуем?
– Я уже думала, ты никогда не спросишь, – отвечает Софрония, следуя за ним в зал, и другие пары расступаются перед ними. Оркестр начинает играть глиссант – любимую мелодию Софронии. Она замечает, что Леопольд наблюдает за ее реакцией.
– Ты сказал им сыграть ее во время нашего первого танца, – говорит она, и ее улыбка становится немного более искренней.
– Это же твоя любимая, – он кладет ладонь на изгиб ее талии, а второй берет ее за руку и поднимает их сцепленные вместе руки. Софрония кладет свободную ладонь ему на плечо, и они начинают кружиться по залу.
Такое ощущение, что она танцевала с ним уже сотни раз. Они прекрасно двигаются вместе, и, хотя Софрония за эти годы станцевала больше танцев, чем может сосчитать, это первый раз, когда ей по-настоящему комфортно с партнером.
«Любовь – это иллюзия и слабость, – любила говорить мать. – А я не потерплю слабости».
Софрония вздрагивает.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает Леопольд.
– Да, – отвечает она слишком радостно. – Просто устала, это был тяжелый день.
Леопольд выглядит так, будто не совсем верит, но прежде чем он успевает на нее надавить, музыка заканчивается. Ее кто-то хлопает по плечу. Она поворачивается и видит мальчика лет четырнадцати с такими же бронзовыми волосами и острыми чертами лица, как у Леопольда.
– Хотел узнать, могу ли я пригласить на следующий танец мою новую сестру? – спрашивает он.
Софрония улыбается.
– Ты, должно быть, Гидеон, – она отпускает руку Леопольда, чтобы взять руку мальчика. – С удовольствием.
– Постарайся не отдавить ей ноги, Гид, – говорит Леопольд, быстро целуя Софронию в щеку и оставляя ее танцевать со своим братом.
Оркестр начинает играть гораздо более быструю дэвассе, и Софрония позволяет Гидеону вести себя быстрыми шагами и поворотами. Она в туфлях на каблуках, и он на пару дюймов ниже, но они неплохо справляются. К концу песни Софрония задыхается и у нее кружится голова. На следующий танец ее приглашает второй брат Леопольда, Рид. Ему едва исполнилось двенадцать, он все время безумно краснеет, дважды спотыкается о собственные ноги и трижды – о ее.
– Извини, – бормочет он, старательно глядя в пол. – Это первый бал, на котором мне разрешили присутствовать. Мне следовало уделять больше внимания урокам танцев.
– У тебя все получается, – уверяет она его. – На первом балу я опрокинула чан с пуншем и поскользнулась в луже. Всю неделю двор говорил только об этом.
Рид смотрит на нее и застенчиво улыбается.
– Я всегда хотел иметь сестру, – признается он.
– Значит, мы поладим, – говорит ему Софрония. – У тебя два брата, и ты хочешь иметь сестру, а у меня две сестры, и я мечтаю о брате.
Рид улыбается, и ей кажется, что он немного расслабляется. Когда музыка заканчивается, к ней подходит высокая статная женщина с темно-каштановыми волосами, зачесанными в большой, увенчанный скромной тиарой пучок. Даже без этого Софрония узнала бы ее по наброскам, сделанным шпионами ее матери: это королева Евгения, теперь уже вдовствующая королева.
Она вспоминает об инструкциях матери, конкретных указаниях о том, как подтолкнуть Темарин к войне с Селларией. «Темарином правит Леопольд, но Евгения участвует в каждом его действии. Начни сеять напряжение с нее – многие жители страны так и не забыли своей ненависти к бывшей селларианской принцессе».
Теперь, стоя перед Евгенией, Софрония не впечатлена. Она ожидала, что королева будет обладать той же энергией, что и императрица, что она будет излучать силу и власть. Но Софрония подозревает, что, не будь на ней короны, та просто слилась бы с толпой.