И всё-таки будто заноза засела у меня внутри. Может, я просто привыкла к своим книгам и теперь фантазия страдала, не получая привычной пищи – но погибшие эллери никак не желали выходить из головы. Я всё пыталась представить – как они выглядели? На каком языке говорили? Сильно отличались от нас?
Почему-то воображение рисовало зеленоватую кожу и огромные глаза в пол-лица, как у стрекоз.
Временами даже казалось, что всё мне почудилось и не было никакой «другой истории», и не было сухого надтреснутого голоса Всеблагой Девы, мерно диктующей строку за строкой в пропахшей лавандой тишине.
Чем быстрее бежало время, чем быстрее дни сливались в недели, недели – в месяцы, а месяцы – в годы, тем тише становилось это случайно подслушанное эхо.
Четыре года спустя
- Что ты читаешь?
Матильда вздрогнула и аж подпрыгнула на месте, когда я подошла со спины.
Небольшая пухлая книжка в мягкой бумажной обложке, тщательно обёрнутая вощёной бумагой, в какую ещё заворачивают продукты, упала с её колен.
Охнув, подруга бросилась шарить в траве.
- Ты меня до разрыва сердца решила довести?! Я думала, это Всеблагая.
Я прыснула со смеху.
- Никогда не думала, что нас можно перепутать. Мы правда так похожи?
В маленьком дворике под развесистой ивой никого больше не было. В этот полуденный час все уже притомились после хлопот с самого рассвета, и разбрелись кто куда, чтобы подремать. Но под длинными ветвями с тонкими серебристыми листочками было прохладно. Когда ветки опускались густым пологом, можно было нафантазировать, что вокруг вовсе не Обитель, а какой-нибудь волшебный мир. Да что угодно придумать! Драконов, например. Или море. Я никогда не видела моря, к моему глубокому огорчению.
Наконец, Матильда нашла книгу и плюхнулась обратно на бревно, которое было вместо скамьи, рядом со мной.
- Никогда больше так не делай!
Что-то мне не нравился её тон.
Я понизила голос до шёпота.
- Только не говори мне, что ты снова строила какие-нибудь планы, из-за которых нас лишат завтрака на неделю вперёд! - с надеждой заглянула в чёрные глаза подруги, но нашла там только пляшущие лукавые огни и горестно вздохнула.
- О нет. Она точно что-то задумала! – я безнадёжно прикрыла ладонью лицо.
Матильда обладала удивительной способностью впутываться в неприятности. Всё бы ничего, но от её выходок обычно мне рикошетом прилетало тоже.
- Ники, поклянись сейчас же, что сохранишь мой страшный секрет!
Вот.
Так всегда это и начиналось.
- Колись уже, и я пойду. Пить жутко хочется.
Матильда оглянулась с видом профессиональной шпионки, а потом всучила мне книгу.
- Вот! Так и быть, забирай. Я как раз дочитала. Вернее, доперечитала.
- Что это ещё? – я попыталась открыть первую страницу и посмотреть, потому что обёрнутая в какую-то ерунду обложка была не подписана. Но Матти опередила, ловко прихлопнула мою руку своей.
- Не здесь! Вечером. Когда будешь в комнате одна. И никому-никому не показывай! Прячь под матрасом. Если кто-то из старших заметит… - она провела ребром ладони по своему горлу. Я закатила глаза. Но книгу взяла и кое-как запихала за пазуху. У Матильды-таки получилось меня не на шутку заинтриговать.
- Иди уже! Поделишься потом впечатлениями, - страшным шёпотом напутствовала меня подруга. Её щёки были странно красные. На солнце что ли обожглась?
Я пожала плечами и отвела низко стелющиеся ветви старого дерева, вышла на слепящее солнце.
- О, привет, Рене! – я прищурилась на ярком свету с непривычки.
Худенькая блондинка с жидкой косичкой бесцветных волос пробормотала что-то неразборчиво и продолжила куда-то спешить по своим делам.
Я тоже решила поскорее уйти с раскалённых камней дворика. Таинственная книга будоражила воображение.
До вечера дотерпела с огромным трудом. Тем более, что Матильда всю оставшуюся половину дня делала крайне загадочное выражение лица, а на попытки расспросить тут же шикала – мол, вокруг слишком много народу. Я уже проклинала свою обязательность – зачем-то сразу как пришла в свою комнату, сунула книгу по матрас, как и было велено. Нет бы сесть читать!
Но дел было ещё слишком много, да и Матильда велела строго-настрого дождаться сумерек…
В общем, едва сдерживая шаг от волнения, после ужина я рванула в свою комнату, прямо на подходе к постели скидывая башмаки и платок, а заодно душное одеяние, которое в летнюю жару притягивало к себе как на зло все-все солнечные лучи.
Оставшись в нижней сорочке, достала из-под матраса книгу, забралась с ногами на кровать, поджала колени к груди и открыла первую страницу…
И пропала.
Я теперь поняла, почему эту книгу нельзя было читать днём. И особенно кому-то показывать.
Потому что это был любовный роман.
Не те безобидные сонеты о любви, что я читала когда-то... а настоящий.
«В плену безумной страсти», сочинение Элоизы Ветренной» - было написано изящными буквами с завитушками на обложке, что обнаруживалось, если слегка отковырнуть вощёную обёрточную бумагу.
Уже от этих слов сердце как-то странно ёкнуло в груди.
А дальше я с головой провалилась в историю, и окружающий мир перестал существовать.
Я буквально жила вместе с героиней книги, радовалась и плакала вместе с ней, сопереживала её трудной сиротской доле и чуть не подпрыгивала на постели от восторга, когда ей удавалось поквитаться с обидчиками.
Когда она стала пираткой и уплыла со своим кораблём к дальним берегам, я смеялась от счастья и так живо представляла себе описанные автором чудеса морских путешествий, что мне казалось временами, будто кровать подо мною качается, как палуба в шторм.
Во всяком случае, я под ногами больше твёрдой опоры не чувствовала. Меня совершенно точно штормило.
Особенно, когда в книге появился «Он».
Высокий капитан в белом кителе с голубыми, как море, глазами и офицерской выправкой.
В этот момент героиня, признаться, слегка поглупела. Я не совсем поняла, что это за «мурашки» у неё стали бегать по телу, и с чего вдруг закалённая в боях пиратка стала страдать тахикардией и задержками в дыхании.
Но наверное, автору было видней.
Начиная с этого момента события в книге понеслись галопом. Погони, сражения на мечах, капитан её ловил, она убегала, но в конце концов попалась, и он должен был её судить и вздёрнуть на рее как мятежницу…
Я кусала губы и переживала за героиню так, будто сама была на её месте… и это вживание в её шкуру сыграло со мной очень злую шутку.
Потому что когда в книге случилось странное, и вместо того, чтобы отдать приказ и казнить преступницу, офицер её вдруг поцеловал… у меня чуть сердце не выпало из груди.
Как будто это я стояла под бирюзовым небом южного моря и отсчитывала последние минуты своей жизни. И как будто поцеловали меня.
Я понятия не имела, что чувствуешь, когда тебя касаются мужские губы.
Но то, как это было описано в книге… моему воображению хватило, чтобы представить.
Чтоб ей пусто было, этой Матильде!
Это слишком жестокая книга. Заставляет думать и мечтать о том, чего в моей жизни совершенно точно никогда-никогда не будет.
Но если я думала, что это было самое суровое испытание моей выдержки, то глубоко ошибалась.
Потому что дальше суровый и мужественный капитан унёс присмиревшую мятежницу в свою каюту…
И для меня наступили самые шокирующие и самые потрясающие десять книжных страниц в моей жизни.
Пожалуй, если бы на секунду представить, что я когда-нибудь бы вырвалась за пределы стен Обители и вышла замуж, и у меня были бы дочери, и дочери бы выросли и их пришла бы пора тоже вести под венец… вот эту книгу можно было бы выдавать в качестве пособия по первой брачной ночи.