Солнце садиться за далёкие песчаные холмы на том берегу Евфрата, словно устыдившись яркого огня, освещающего палаты бога Энки на самой вершине великого зиккурата. Бог Энки ночами не спит и всякий, кто бросил взор среди ночи на его божественное жилище, увидит его в заботах о завтрашнем дне, чтобы никогда не кончалось зерно в закромах города, чтобы по каналам струилась вода, а загоны наполнялись домашним скотом. Пусть славен будет бог Энки и никогда не покинет границ города. Как было в Эриду и Бад-Тибира, как было в Лараке и Сиппаре.
В палатах бога Энки склонились головы над папирусом: сам Энки и Зиусурда, сын Убар-туту и спорят между собой. Как может осмелиться спорить с богом его прах, но Энки спор нравиться, как и горячность Зиусурда, и он с улыбкой, спокойно отвечает молодому и сильному мужчине. Понимая свою ошибку, Зиусурда хватается за голову и падает на колени перед богом, а тот заслуженно отщёлкивает ему щелбаны.
Потом и бог, и его ученик принимались хохотать, тревожа сон жителей славного города Шуруппак.
Когда звезда указывает на половину ночи, бог Энки отправляет своего визави спать и тот, с сожалением, уходит, а Энки смотрит на звезду и дразнит свои симпоты ненужными вопросами. Путь к Элайни оказался таким долгим, что Энки заподозрил Фатенот, которая, вероятно, над ним пошутила, испытывая его терпение и нерушимость его любви.
Испытывая станцию репликации и каждый раз её ремонтируя, Энки решил, что будет проще и практичнее, если он изготовит несколько образцов репликатора, чтобы опробовать новшества на них. Первый образец улетел далеко на восток в дикую страну горных пастухов и земледельцев в долинах.
Селение называлось Мундигак, а застрявший в земле репликатор Энки откапывать не захотел – слишком далеко он находился от Бадтибира, столицы в то время.
Но последний, седьмой образец, получился удачный и рабочий, если не считать то, что он, к сожалению, удалился далеко на восток, на самую высокую гору этого материка. Энки переместился вместе с ним, решив, что лучше проверять всё самому.
Испытательные образцы делали, для простоты, без здания репликатора и когда он оказался на обдуваемой всеми ветрами вершине горы, его охватил человеческий восторг, а симпоты возбуждали в глифомах ритмические вибрации, которые резонировали в симпотах.
В эту ночь с Зиусурда они обсуждали необходимые изменения, чтобы настроить метки расстояний в репликаторе, так как замена саритиума другими металлами вносила в работу генератора погрешности. Пожалуй, можно сказать, что это мелочи, так как коррекцию погрешности в управлении Энки мог рассчитать и сам, но долгий путь к решению проблемы, не позволял опуститься до такой халтуры.
Завтра, то есть, уже сегодня он намеревался взять с собой на вершину Зиусурда, чтобы отрегулировать репликатор и показать ему вид с вершины. Энки знал, что он будет доволен, ему нравился умный и любопытный юноша и жалел, что не может забрать его с собой на Глаурию.
Он знал, что там, в стране Фрей, Элайни уже нет, но он вернётся в её время и сделает её такой, как сам, вечной и молодой. От таких мыслей Энки почувствовал в себе восторг, им, Хранителям, недоступный, и, подняв голову, посмотрел на покрасневший восток – солнце тоже всю ночь трудилось, обегая небосвод Земли.
Чтобы не терять время зря, Энки, не дожидаясь Зиусурда, спустился по ступенькам зиккурата на этаж ниже, где, по традиции, располагалась станция репликации. Стены здания репликации опали и круг репликатора, повёрнутый вертикально, блеснул под лучами висящего шара огненным кольцом.
Энки погладил поверхность репликатора, которому отдал сто девяносто пять лет на этой планете и, как скаковую лошадь, успокоил, прошептав: «Скоро, очень скоро…»
Когда появился Зиусурда, Энки уже закончил коррекцию и закрыл блок крышкой, которая, щёлкнув, слилась с металлом корпуса так, что заметить шов человеческим глазом совершенно невозможно.
Увидев Зиусурда в его обычном канди[33] и перевязи с бахромой через плечо, Энки после приветствия, сказал:
— Там, куда мы отправляемся, очень холодно.
Зиусурда, в начале намереваясь не обращать внимания на слова Энки, под его суровым взглядом возвратился к себе и снова появился, накинув на канди конас[34], расшитый орнаментом, а на голову натянул белый кидарис[35] с золотым шишаком, подвязанный сзади на голове лентой с бахромой.
Энки хмыкнул, взглянув на Зиусурда, и они стали под круг репликатора, который повернулся в горизонтальное положение. Вспыхнул голубой туман и две фигуры под кольцом растворились в воздухе.