— Ты сам подумай: Лиановский убил двух пожилых людей, детей и молодую женщину только за то, что они — семья Владимира Анатольевича, который просто хотел свершить правосудие. Радзинский вообще сделал с тобой… сам знаешь, что. К тому же они едва не убили твоего друга. Ну чего о них жалеть? Понимаешь ли ты это?
— Понимаю, но принять твою философию не смогу… — вздохнул я.
— Не бойся, я тебе помогу избавиться от этих воспоминаний, — Настя легко целует меня в макушку. — Не думай об этом. У нас еще много времени на отдых. Тебе надо отвлечься от пережитого.
Она жестом попросила Володю с женой оставить нас одних, но перед тем, как выйти, он подошел ко мне и тихо сказал:
— Это все моя вина. Я не должен был просить тебя мстить Лиановскому. Именно мне надо было убить его, а не тебе — это было бы разумнее. Прости меня, Вадим… — с этими словами он вышел.
Я тебя ни в чем не обвиняю, Володя. Ну не хватило тебе силы самому отомстить за убийство своей семьи — что делать? Конечно, ведь представьте себе такую картину — приходишь с работы, ждешь, что тебя встретят жена и дети, и вдруг… видишь убитыми их всех! Но видит бог, неприятно сознавать, что я пережил такой кошмар в доме главаря польской мафии только из-за того, что мне хотелось помочь другу. Я бы и врагу такого не пожелал… Но надо как-то жить дальше после этого.
========== Дальнейший отдых и возвращение в Москву ==========
Из всех лекарств лучшее — отдых…
Бенджамин Франклин
Остальное время пролетело незаметно — все было тихо и спокойно. Поначалу я немного опасался, что объявятся еще какие-нибудь желающие отомстить за смерть Лиановского и Радзинского, но нет. Так что постепенно я успокоился и с головой окунулся в шикарную жизнь на Лазурном берегу Франции. Как-то удавалось абстрагироваться от всего пережитого, только в первые дни после возвращения в город меня начинали мучить кошмары… Но потом все стало нормально.
Мы большую часть времени проводили на пляже, но также и осматривали достопримечательности, которых в Ницце очень много. Например, Раиса с первого же дня, прошедшего после моего возвращения, буквально загорелась желанием посетить Римский холм, или же квартал Симье. Там раньше располагалось поселение Цеменелум, построенное древними римлянами. Сейчас же там лишь его руины, но, в общем, все выглядит очень красиво — остатки каменных зданий: римских ванн и амфитеатра — в окружении симпатичной оливковой рощи. Да, мы тогда поняли, почему Раиса так стремилась посетить это место. Когда мы бродили по развалинам Цеменелума, она была сама не своя от счастья и очень много снимала.
Рядом находился еще Археологический музей, поскольку в Симье до сих пор проводятся раскопки. Мы, разумеется, посетили его, нам очень понравилось рассматривать вещи многовековой давности. Затем мы осмотрели здание отеля Регина, где останавливалась сама английская королева Виктория — огромное шикарное здание со стеклянной верандой, действующая гостиница. Но наша — «Хаятт Ридженси» — ничуть не хуже. Английская набережная, где мы жили, длиной в семь километров является как бы «визитной карточкой» города.
Мы еще много чего посетили, но рассказывать не стану — выйдет очень долго по времени. И вот пришло время возвращаться в Москву. Нам не хотелось покидать Францию, но что поделать? Это не от нас зависит.
Через два дня мы приехали на Белорусский вокзал и, добравшись до метро «Курская», разошлись: Раиса с Володей уехали к себе на желтую ветку, ну, а мы с Настей — на «Славянский бульвар».
Приехав домой, мы с удивлением обнаружили у себя Олега Сергеевича. Тот казался чем-то очень обеспокоенным и, увидев нас, подошел.
— Ну что, как съездили? — спросил он, не здороваясь.
Я перевел взгляд на Настю — она явно была удивлена странным поведением отца: до отъезда он был довольно дружелюбным и веселым, но сейчас…
— Прекрасно, — ответил я. Но тесть, услышав это, только усмехнулся и жестом попросил дочь выйти.
— Не ври мне, Вадим, — сказал он, глядя мне в глаза. — Что произошло в первый день? Говори, не скрывай.
Как он узнал, что меня тогда похитили мафиози?! Но скажу все начистоту.
— Да, я провел три дня в плену. Но как вы узнали об этом, Олег Сергеевич? — все же не удержался я от этого вопроса. Он немного помолчал, а потом продолжил:
— О том, что ты попал в плен, я узнал от Насти: она позвонила мне и сказала, что вас тогда вырубили, а когда она очнулась, то увидела, что тебя нет. Я сразу догадался, в чем дело. Зачем тебе понадобилась помощь этого судьи?
— А вы бы что сделали на моем месте?
— Я не забываю о том, с кем знаком, в отличие от тебя. Ты знаешь, кто такой Андрей Юрьевич Крестовский? Можешь не отвечать, я по твоим глазам вижу, что знаешь. Моя вина, что я не знал о твоем прошлом. Но я не виню тебя за то, что ты убил этого Лиановского. Мне интересно лишь одно: как ты мог обратиться за помощью к какому-то судье вместо того, чтобы попросить ФСБ защитить тебя? Андрей сказал, что вы с ним хорошо знакомы.
— Я… тогда об этом не подумал… — под пристальным взглядом тестя я чувствую себя нашкодившим мальчишкой. Я и сам, когда слегка отошел от убийства, проклинал себя за безумную идею обратиться за помощью к Крохину, но желание спасти свою репутацию победило.
— «Не подумал»! — передразнил меня Олег Сергеевич. — Хочешь, я тебе скажу, о чем ты на самом деле тогда думал? Ты хотел, чтобы никто об этом не узнал, ты не хотел в тюрьму. Ну, это понятное желание, но то, что ты пренебрег своей безопасностью ради реноме — это глупо, Вадим. Чего ты добился своим идиотским поступком? — но, видя, что я расстроен его речью, он добавил уже спокойнее: — Запомни: надо всегда быть с холодной головой. Даже после такого стресса, как убийство. Всегда помни о своих связях, и с тобой такого больше никогда не случится. Кстати, я сообщил Крестовскому о случившемся два года назад. Андрей умный человек, и он обещал тебе защиту.
— Откуда вы узнали о том, что я убил Лиановского?
— Десять лет назад о гибели семьи твоего друга мне сообщил тогдашний прокурор, у которого Владимир был помощником. Мы с ним дружим. Я знал, что он не сможет пойти на убийство и наверняка попросит кого-либо отомстить за это. А то, что Лиановский попал в твой подначальный следственный изолятор и сразу умер, натолкнуло меня на мысль о том, что ты все же отомстил за смерть семьи друга. Ладно, не будем об этом. Слава богу, что вы все живы и хорошо отдохнули, несмотря на этот случай.
Олег Сергеевич наконец улыбнулся.
— Ну ладно, не буду больше отчитывать моего слишком скрытного зятя. Расскажи, как вы провели оставшееся время?
Я начал ему рассказывать о посещении развалин Цеменелума и прочих достопримечательностей, наших «променадах» по Английской набережной и прочем. Тесть внимательно слушал меня и улыбался.
— Молодцы, что не тратили время даром. Я раньше тоже ездил на Лазурный берег, и мне очень там нравилось. Кстати, — он внезапно сменил тему, — у тебя отпуск кончился?
Я кивнул.
— Завтра на работу.
— Желаю тебе с новыми силами продолжать работать. Все, никаких больше убийств и душевных переживаний. Ясно?
— Ясно! — усмехнулся я, и Олег Сергеевич вышел из комнаты.
Наконец-то все благополучно. Душа моя была спокойна, я больше не мучился от угрызений совести из-за всего того, что на меня свалилось из-за моей скрытности и нежелания запятнать свою репутацию. Мой тесть — тонкий психолог, сразу угадал мысли, мучившие меня два года назад. И почему я так не доверял близким мне людям? Может быть, потому, что я рос в неполной семье, с отцом имел хоть и хорошие, но не особо доверительные отношения. Единственным близким мне человеком в детстве была бабушка, Светлана — «светлая». Все это наложило ощутимый отпечаток на мою взрослую жизнь.
Я уже не вспоминал обо всем этом кошмаре, и единственным, из-за чего я порой переживал, было то, что со мной сделал главарь мафии. А все — следствие мести. Но не мне об этом судить.
Наверно, снова пойду в ту церковь, где познакомился с отцом Геннадием, и расскажу ему все. Ведь исповедь помогает, я знаю это. Вероятно, тогда я смогу жить без горя и печали… Ладно, время покажет.