Но нельзя сразу же убивать, а надо бы подумать, как скрыть это. Поэтому был нужен удобный случай. Ну вот, уже думаю, как заправский киллер…
***
Ночью, когда я уже почти заснул, меня разбудил звук, оповестивший меня о новой СМС-ке. Я тихо выругался и открыл ее. Сообщение оказалось от Павлова, одного из охранников. Хороший парень, надежный, и очень меня уважает. Интересно, что же он мне написал?
«Вадим Михайлович, новые заключенные пытались сбежать. Не волнуйтесь, их вернули обратно. Павлов Г.»
Любят свободу ребята, усмехнулся я и попытался снова заснуть. Но тут мой мозг, словно молния, обожгла мысль: так вот же он, удобный случай!
Все, вот я практически стал убийцей, да еще и серийным… Не оставлять же в живых и тех двоих. Они же станут свидетелями убийства их главаря, и пойду я по этапу… Хотя в любом случае моя судьба будет такой.
Эти мысли не давали мне покоя, так что я всю ночь промучился без сна. Едва я закрывал глаза, как видел изрешеченные пулями тела, повсюду кровь, слышал клацанье взведенного курка и чувствовал, словно наяву, холод рукоятки пистолета. Я даже открыл глаза и испуганно взглянул на свои руки, подумав, что действительно держу пистолет. Но он спокойно лежал в моей куртке, что я выяснил, встав с постели и проверив ее карманы.
Чтобы заснуть, я направился на кухню, налил себе рюмку водки и залпом выпил. У меня странная реакция на алкоголь: после хотя бы одной рюмки меня непреодолимо клонит в сон. Так и на этот раз: едва я дошел до кровати, как сразу уснул.
***
И вот утро. Разделившее мою жизнь на ДО и ПОСЛЕ.
Я проснулся в шесть часов и после обычных ежедневных процедур вышел из квартиры. А жил я тогда возле метро «Чкаловская», недалеко от своего «родного» следственного изолятора. Поэтому я и устроился в ближайший район — времени на дорогу меньше тратить.
Обычно я встаю в восемь часов, но сегодня был необычный день. Хотя лучше об этом не думать…
Приехав на работу, я с облегчением увидел, что никого нет. Пистолет я аккуратно положил в ящик стола и сел в кресло. Сердце мое бешено забилось, и я схватился за грудь, желая успокоиться. Все-таки буквально через несколько минут решится моя судьба…
Успокоившись, я решительно встал, положил пистолет в карман джинсов и выглянул в коридор. Никого. Что же, это мне на руку.
Я пошел к камере, куда посадили Лиановского с его двумя подельниками — Романом Шохиным и Василием Золотовым. Еще не доходя до места, я услышал их разговор. Они обсуждали план следующего побега. Не так быстро, ребята…
— Здравствуй, Лиановский, — стараюсь придать голосу как можно больше холода и твердости. — Давно хотел увидеть тебя вживую. Ты же ведь очень известный в криминальных кругах товарищ, — стану я его на «вы» называть! Не заслужил такой чести!
Пока скрываю свои чувства. Ох, много чего я бы хотел сказать этому… не приходят на ум цензурные слова…
Эдуард Лиановский оказался высоким сероглазым блондином, на вид лет сорока. Он мне нахально отвечает:
— Че надо, начальник? Зачем явился?
После таких слов я чуть не задохнулся от ярости. До чего же наглый тип! Сразу бы убил, если бы не мое решение сначала с ним поговорить. Но снова скрываю охватившую меня ненависть и продолжаю:
— А помнишь ли ты случай, который был восемь лет назад? Мафию наркоторговцев помнишь?
Этот нахал смотрит на меня своими серыми глазами и даже как-то лениво отвечает:
— Делать мне нечего, как запоминать все, что было! Ну, была мафия. И че с того?
— Шохин и Золотов тоже были в этой мафии? — не могу я спокойно разговаривать с Лиановским и поэтому почти кричу: — Отвечай!
Хотел добавить непечатное слово, но сдержался.
— Да, они там были, — спокойно отвечает тот. Странно, почему Роман и Василий молчат? Может, раскаиваются? Жаль будет убивать, да надо.
— Тем хуже для них. Потому что сейчас вы все трое умрете, — решительно говорю я. Наконец-то выводящее меня из себя спокойствие на лице Лиановского превращается в испуг.
— Ты что, начальник, охренел, что ли? — почти в один голос спрашивают трое рецидивистов. Лиановский смотрит на меня растерянным взглядом. Видит, наверно, что я настроен серьезно.
— Нет, ребята. Восемь лет назад ты, Лиановский, был главой этой самой мафии наркоторговцев. Мой друг раскрыл это дело и тоже хотел вступить туда, чтобы посадить всех членов вашей группировки. Но ты начал его шантажировать жизнями его близких людей. Но он не поверил. Тогда твоя мафия сделала, что было задумано. Помнишь ли ты это, тварь? А? — мое терпение лопнуло, и я перехожу на крик.
— Не помню, начальник, не гони… Давай закончим, а то мне надоело это слушать, — Лиановский картинно зевает и откидывается на нары, притворяясь смертельно уставшим.
Ну все! Хватит ломать комедию, Эдуард Алексеевич!
В этот момент у меня перед глазами встала какая-то пелена, я вытащил из кармана пистолет и нацелил его на ненавистного рецидивиста. А тот смеется:
— Заряжен-то хоть пистолет, начальник?
— Ах ты, сволочь! — словами не передать, как меня достал этот наглец. — Так получи же! — и я с каким-то наслаждением выстрелил прямо в его лоб. Тот смотрит на меня взглядом, в котором смешались насмешка и жуткий страх… А я уже не могу себя контролировать и стреляю в эту троицу. Остановился я только тогда, когда расстрелял всю обойму. Придя в себя, я увидел содеянное: Лиановский с простреленной головой лежит на полу у моих ног, рядом с ним Шохин и немного поодаль — Золотов. Господи… Все-таки не сдержался… Я выронил пистолет и кинулся прочь из камеры. Душу мою жег стыд.
Я не хотел в тюрьму и лихорадочно думал, что же мне делать. Кто мне поможет? Куда обратиться? Внезапно я вспомнил — среди моих друзей есть судья — Алексей Крохин. Хотя он, как и я, человек честный и не станет покрывать убийцу, но ради друзей он готов и не на такое. И это решение стало для меня роковым… Почему-то я не вспомнил, что хорошо знаком с важным человеком в ФСБ. Во всем виновата моя проклятая способность принимать необдуманные решения и стресс, пережитый после первого убийства. И я не вспомнил о Крестовском за все два года… Если бы я обратился за помощью к нему, то моя жизнь, может быть, сложилась бы иначе…
Я собрался с духом и вернулся в камеру, чтобы забрать пистолет. При взгляде на убитую мной троицу мне подступил комок к горлу, и я еле сдержался, чтобы меня не вырвало. Я схватил пистолет и бросился в свой кабинет. Быстро стер с оружия лежавшей на столе салфеткой отпечатки своих пальцев, бросил его в ящик стола, накинул куртку и побежал в суд.
***
Черт! Где же кабинет судьи? Я бегал по зданию и искал Алексея. Наконец мне улыбнулась удача: пройдя очередной поворот, я увидел дверь с табличкой «Судья Крохин А.Д.». Я мысленно перекрестился и постучал в дверь.
— Войдите! — крикнул он, и я прошел в кабинет.
Лешка совсем не изменился с тех пор, как я его не видел. А в последний раз виделись мы с ним в армии — его снова отправили служить после отпуска, полагавшегося ему из-за ранения (в двадцать лет ему прострелили ногу), а я служил в подмосковной части. Те же рыжие волосы, не желавшие укладываться в прическу, те же шрамы на лице из-за тяжелой болезни в пятнадцать лет… Он встал и подошел ко мне, иногда морщась от боли в простреленной ноге. Нет, как можно было отправить человека служить после тяжелого ранения? Жесток наш мир…
— Привет, Вадим. Что тебя сюда привело? — он все такой же: сразу же переходит к делу. Ну, и я не стану медлить.
— У меня есть одна проблема…
Ой, как же не хочется говорить… Соберись, Вадим, а то попадешь за решетку!
— Я… убил троих человек.
Реакция Лешки была предсказуемой: он изумленно взглянул на меня и судорожно рванул галстук. Я испугался, что у него случится сердечный приступ, и протянул ему стакан с водой, стоявший на столе. Он жадно выпил его и спросил: