— Ну, это еще бабушка надвое сказала! — Не кипятитесь, Боярчук! — Костерной пересел к столу. — Шорох мы и сами сможем навести. А установить прямую связь с Сидором или Грозой — дело посерьезнее. Тут одной храбрости мало.
— Подумать надо, — насупился Борис.
— Подумай, подумай, — Костерной явно, начинал нервничать… — И прежде всего вот о чем: пришел солдат с фронта, всю войну протопал, холодный и голодный, раненый-перераненый, но пришел. Живой! Домой! Вся грудь в медалях за храбрость и нашивках за пролитую кровь. А утром… нашли солдата с простреленной головой у того крыльца, к которому он четыре года шел. И жена, и детишки его рядом лежали. На всех пули хватило.
— Агитировать меня не надо, — хмуря густые брови, выговорил Борис.
— Ладно, — примирительно сказал Ченцов, — не будем пороть горячку. Поезжайте, Боярчук, домой, отдохните пару деньков, осмотритесь. Связи с нами не ищите, помните, что в эти дни к вам, кроме нас, и другие присматриваться будут.
— Я могу идти?
— Обиделся? Ишь ты! — Костерной даже руками всплеснул.
— Обождите с часок, пообедайте в буфете, — посоветовал Ченцов. — В Здолбицу пойдет наша машина с солдатами. Я дам команду, чтобы вас прихватили.
— С почетным эскортом, — невесело усмехнулся Борис.
— Ждем в гости Грозу, — совершенно серьезно ответил Ченцов. — Не забудьте по приезде взять оружие в местном отряде самообороны и не ночуйте первое время в родительской хате.
— Операция «Гроза над Здолбицей»? — Боярчук встал и одернул привычным жестом гимнастерку. — Так, что ли?
— Попал в яблочко. Принимается. — Ченцов протянул через стол руку старшему лейтенанту.
— Разрешите выполнять? — неожиданно взял под козырек Борис.
— Выполняйте!
— Давно бы так, — не удержался Костерной и осекся, перехватив строгий взгляд подполковника.
* * *Борис не хотел далеко уходить от здания райотдела, но ноги сами принесли его к вокзалу. Спустя некоторое время на привокзальной площади остановилась телега, запряженная парой гнедых коней. Возница, дядька в летах, сразу понял, что офицер ищет транспорт: с чемоданом в руках далеко не уйдешь пешки. И подъехал к Борису.
— Прошу пана, — почтительно пригласил он. На вознице был замызганный немецкий китель мышиного цвета. Лицо прикрывала широкополая мятая шляпа, вся в куриных перьях и соломе. — Вам далече? Могу подбросить!
— До Здолбицы, — машинально ответил Боярчук, и сердце его радостно забилось.
— Садитесь! — энергично пригласил дядька. — Доставлю на своей фуре в лучшем виде.
— На фуре так на фуре, — Боярчук забросил в повозку вещи и устроился на пахучем сене позади возницы. — Я не пан.
«Пуганая ворона куста боится, — решил он. — А я у себя дома. Не впервой — прорвемся!»
Гнедые резко взяли с места, и подвода загремела колесами.
— Так вам до Здолбицы, пан офицер? — переспросил дядька.
— Так точно! — весело ответил Борис и протянул пачку папирос: — Угощайся, дядьку!
— Не, я больше привык к бакуну, — замотал тот головой, но папиросу взял.
Городок остался за спиной, и грунтовая дорога со следами колес в глинистой земле потянулась меж зеленых холмов. Весенний лес радовал сочностью красок, солнце пригревало в спину, пахло сеном и домашним хлебом.
— А вы из каких мест, дядьку? — Глотая слюну, поинтересовался Боярчук. — Нашенский?
— Кхе-кхе! Кхе! — закашлялся возница. — Непривычный я к офицерским папиросам, — пожаловался он, вытирая рукавом френча выступившие слезы. И окинул Бориса хитроватым взглядом.
— Из Глинска мы, тут рядом со Здолбицей. Я сразу подумал, что вам в нее и надо, мало в Глинске народу, всех знаю. Да и нэмае офицеров у нас.
— Как жизнь-то в селе? Мужики с войны возвращаются?
— Ну-у, ледащие! — Вместо ответа возница привстал и взмахнул кнутом.
Кони пустились в галоп. По обочине замелькали кусты ольшанника, потом густые кроны дубов, буков. Пошел дремучий лес, неба не стало видно. Но вот лошади захрапели, начался спуск в глубокую падь. Возница заметно обеспокоился и стал оглядываться по сторонам. Борису показалось, что в придорожных кустах мелькнула тень человека. И тут же раздался крик птицы.
«Грубая работа», — отметил Борис и спрыгнул с телеги.
Крик повторился. Возница начал подбирать вожжи, бормоча что-то невнятное. Борис сделал вид, что подтягивает сапог, нагнулся и нырнул в лес. Затаился. Сработала выучка разведчика. И не увидел, а скорее почувствовал, что совсем рядом крадется человек.