— Нет, — ляпнул я.
Она прокручивала какую-то мысль в голове. Находясь так близко, я читал каждую ее эмоцию, таившуюся в уголках лица. Эта складка между бровей — сомнение. Чуть заметная улыбка — волнение. Прищуренные глаза — задумчивость.
— Пойдемте! — она схватила меня за руку и потащила внутрь.
Я, конечно, хотел попасть сюда, но не такой же ценой! Жизнь решила посмеяться!? Добавить красок в эту серую картину!? Мне это совсем, совсем не нравится!
Сначала я отпирался, я даже пытался промычать что-то отрицательное, но она вцепилась в меня мертвой хваткой, и остановилась только в центре какого-то слабо освещенного зала.
— Стойте тут! — скомандовала Плешецкая и скрылась где-то в темноте.
Пока привыкали глаза, я перебрал столько вариантов побега, начиная от простого — молча свалить, заканчивая — притвориться шизофреником и убежать в истерике! Хотя притворяться не было необходимости.
Щелкнули переключатели, раздавшись небольшим эхом, и прямо передо мной загорелись огни сцены. Она была небольшой, но уютной — зайти на нее можно было высоко шагнув. Кулисы оформлены красными бархатными шторами, лакированный деревянный пол отражался бликами теплого света. Пытаясь связать воедино кафе, о котором я думал пол месяца, выслеживая Плешецкую, и то, что видел перед собой сейчас, я растерял какие бы то ни было слова.
— Ну как вам? — спросила воодушевленная Лика.
Мы пересеклись взглядами, и я понял, что она действительно ждет ответа.
— Просто… просто невероятно… Очень красиво, эти шторы и свет, и паркет, и… в целом, я так и не понял, что вы тут открываете, — нервно рассмеявшись сказал я.
— Арт-кафе!
Лика подошла поближе к сцене, осматривая ее, будто впервые видит. В глазах ее мелькали огни, она словно видела то, о чем говорила:
— Я буду набирать команду выступающих на вечер, тех, кто хорошо поет или играет, но пока еще не добился популярности. Здесь они будут выступать бесплатно. Работать будем как кафе, и каждый посетитель сможет пожертвовать деньги тому, чье выступление больше всего понравится! К тому же, можно будет снимать и выкладывать в интернет, с отметкой места и выступающих, будем становиться известными вместе! Вы… вы бы пришли в такое заведение?
— Даже не знаю, — я нервно теребил руки за спиной, все еще не в силах осознать, что общаюсь с девушкой, за которой должен был следить! — Да, наверное, да… — поспешил сказать я, заметив нотки ее беспокойства. — Просто не ожидал чего-то… такого плана. Вроде бы, у нас таких мест в городе больше нет.
— Арт-кафе есть, но другого формата. Я бы хотела открыть мини-концертный зал, подумала, это хороший старт для музыкантов. Но, конечно, чтобы у посетителей не вяли уши, надо проводить предварительное прослушивание, но с некоторыми я уже беседовала, и даже начала составлять список выступающих на открытие!
Она была неподдельно счастлива. Скрывая свое дело ото всех людей в ее жизни, она схватила первого встречного, случайно попавшего под горячую руку, и наконец смогла открыть перед кем-то душу! С какой теплотой и заботой она говорила о своем деле, о желании помочь талантливым людям… И я подумал, каким был идиотом, что считал ее плохим человеком. Что поверил Плешецкому, что вообще взялся за это дело! Очевидно, здесь мне больше делать нечего.
Ни в ее арт-кафе.
Ни в ее жизни.
Я уже сделал несколько шагов к выходу, приняв решение оставить слежку, как Лика сказала:
— Обязательно приходите на открытие! Подождите! Секундочку!
Она убежала куда-то за дверь, где должны быть служебные помещения. Ноги приросли к полу, не обращая внимание на сигналы к побегу, которые я им посылал. Как я могу считать себя профессионалом, оказавшись в этой ситуации? Как я вообще теперь буду продолжать работу, учитывая какую слабую силу воли имею, что даже не смог сдержать собственное любопытство!?
Лика появилась с какой-то бумажкой в руке и протянула ее мне.
— Вот! А, подождите, как вас зовут?
— Алексей, — выдавил я.
Лика достала из сумки ручку, задрала коленку, положив на нее листок, и что-то написала.
— Держите, это специально для вас, как для первого посетителя! Отдадите эту бумажку кому-нибудь из персонала, когда придете на открытие тридцатого июня, и они проводят вас за столик у сцены. Я придержу место!
— Спасибо, — я забрал пригласительное дрожащей рукой и поспешил к выходу.
Засуетившись, я не сразу нашел дверную ручку в темноте, из-за чего ударился рукой о что-то железное.
— Сейчас, я помогу. Со светом еще не закончили, да и вообще будет огромная удача, если получится открыться в запланированную дату!