Поэтому я запомнил только одно имя, и то, потому что оно напоминало мне кличку соседской собаки. Так и видел, как дядя Вася в своих синих шлепанцах выходит на детскую площадку и через весь двор орет: «Белла! Ко мне!». А когда она, высунув язык, подбегала, он чесал ее за ухом и приговаривал «Хорошая псина! Хорошая!».
Все время Макс навязывал мне ее общество, прилагал усилия к нашему сближению. Возможно, у Беллы есть какие-то плюсы, и я тщетно пытался их разглядеть. Она улыбалась слишком широко, постоянно теребила свои волосы, и голос ее дрожал, когда она упоминала своего сына, словно боялась меня спугнуть. В какой-то момент я сдался и начал задавать вопросы о ее жизни, но все, о чем Белла могла мне поведать — сколько ложек сахара и соли нужно на трехлитровую банку огурцов, или что ее сын не выносит молочную кашу по утрам, или что в поликлиниках водятся самые сумасшедшие мамаши на свете. Впрочем, я зря начал чем-то интересоваться, потому что рот ее не затыкался.
Когда мы начали играть в «Бэнг!» она немного утихла, но иногда продолжала о чем-то судачить, отвлекаясь от игры. Девушкам явно не понравилось наше время препровождение и после первой партии они сбежали от нас, чему я был бесконечно рад, в том числе и потому, что парочка неразлучников перестала обжиматься.
После второй партии Макс был уже изрядно выпивший.
— Ну как тебе Белла?
Я смерил его презрением.
— Да расслабься. Ты сам не свой последнее время. Бред какой-то несешь про свою Плешецкую. Ну встретились, ну бывает. Просто забудь об этом как о страшном сне, и ищи другой заказ, зачем сразу все под корень рубить?
— Нет, я решил. Ко мне уже никто не обратится, и репутация окончательно пострадает.
— И чем ты займешься?
— Не знаю…
— У тебя же так хорошо получается, где бы ты еще нашел себе место в жизни? Подумай об этом. Репутация дело наживное, ты рано сдался.
Наша компания была разделена на женщин и мужчин до тех пор, пока не стемнело, и девочкам не начали мерещиться маньяки. Озабоченные снова принялись лобзаться, а Белла присела ко мне и стала рассказывать всю подноготную Андрея Чикатило да так, что мне самому стало немного жутко.
Жутко от ее осведомленности.
Она махнула рукой и сказала, что слушать подкасты про маньяков, пока драишь квартиру до блеска — ее хобби.
Включили музыку, подбросили в мангал дров — стало уютно. Девушки начали танцевать, и парни уже достигли той кондиции, чтобы присоединиться к ним. Пиво меня немного расслабило, но в пляс я не ударился, а остался в одиночестве сидеть у костра, поджигая и так обуглившийся конец палки, которой мы мешали угли. Белла, поняв, что меня не растормошить (к сожалению, поняла она это только спустя полчаса безуспешных попыток) присоединилась к своей подружке бизнес-леди.
Макс скакал, изображая подобие танца, улыбался и был по-настоящему счастлив в моменте. Он оборачивался в мою сторону и махал рукой, мол, пошли танцевать, но я салютовал ему бутылкой и оставался на своем месте.
Я витал в своих мыслях, когда Белла подсела ко мне, раскрасневшаяся и обмахивающая лицо ладонью. Мое внимание привлекло отсутствие людей, мы остались втроем — я, Белла и сноб, ищущий свой стакан, потому что выпить из чужого он слишком брезговал.
— Как думаешь, вечеринка кончилась или веселье еще впереди?
Я сначала не понял, а потом дошло — меня пытаются соблазнить. При том очень неумело.
— Не знаю, что ответить, — улыбнулся я.
Думаю, выпитого пива хватит, чтобы не замечать ее странностей. Как я уже говорил, мне необходима разрядка.
Она встрепенулась, выпятила грудь, неуклюже приспустив с плеча кофту.
— В доме мало кроватей, хочешь лечь со мной? Я успела занять комнату, — посмеявшись хрюкнула она.
Голова немного кружилась, и Белла выглядела сейчас привлекательнее. Я потянулся за поцелуем. Губы ее дрожали, а я все еще не был до конца уверен, что это хорошая идея.
Не знаю, кто перенервничал больше — она или я. Мы неуклюже стукнулись зубами, Белла лизнула мою губу, и я почуял, как сильно от нее пахнуло коньяком. Этот запах перенес меня в тот злополучный ночной клуб. И нелепо свисающий с плеча рукав платья Плешецкой уже не казался мне таким неприятным, и силуэт ее тела в мерцающих софитах игриво дразнил мое сознание. «От меня пахнет бутылкой коллекционного бренди. Извини, мальчик, такой тебе и не снился», — отзывался эхом ее голос в моих мыслях. И «мальчик» из ее уст уже не так резал слух, и все мое естество сейчас хотело телепортироваться к ней, а не терпеть облизывания Беллы, которая ассоциировалась лишь с соседской псиной.