Но я не слушал эту часть.
Я увлекся бессознательным влечением. Увлекся теми чувствами, что возродились во мне. Они были мертвы. Нет. Не просто мертвы — я закопал их заживо и заставил мучиться годами, гнить под землей, разлагаться на мелкие частички, позволил белым склизким червям пережевывать их.
И несмотря на все это, они восстали.
За прошедшее время кафе преобразилось — мы выкрасили все помещения, сделали рельефную стену, около которой позже будут располагаться столики, постелили паркет, оформили потолок, скрыв вентиляционные трубы. Осталось закончить с кладовой и служебным туалетом.
В день, когда привезли устанавливать барную стойку, Терентьев снова заглянул, но лишь на пару минут. Они закрылись с Ликой в ее кабинете, а я не смог разобрать, о чем они говорили, из-за шума циркулярки. А когда все стихло, Терентьев уже выходил из кабинета. Он обнаружил меня под дверью, а я не придумал ничего лучше, как поднять кулак, будто я только подошел и хотел постучать.
— Ой, извините, я не вовремя?
— Нет-нет, все в порядке, — откликнулась Лика, чуть смутившись. — Арс, ты закончил?
Он бросил на нее гневный взгляд, и не проронив ни слова, ушел.
— Что-то случилось? — спросил я, проходя в кабинет. Здесь уже стояла мебель и неразобранные коробки. Темно-коричневый стол в чопорно-британском стиле, шторы, собранные лентой, небольшое кресло для посетителей, и настольная лампа, как из Pixar, только красная. Я заметил знакомые пакеты в углу кабинета, а на подвесных полках за столом стояла статуэтка и рамка, пока без фотографии. Вспомнился первый день, когда я следил за Ликой в торговом центре. Вот зачем она грабила все магазины с домашними украшениями.
— Нет, все в порядке. Он всегда такой, — она махнула рукой и улыбнулась.
Лика стояла, опираясь о стол, и крутила в руках резинку для волос. В воздухе чувствовались нотки ее волнения, но я не понимал, как их интерпретировать.
— Ты не говорила, кем Арс тебе приходится.
— Он просто друг, — резинка вылетела из ее рук, врезавшись в стену, и беспомощно упала на пол. Лика смотрела на нее, не в силах встретиться со мной взглядом.
— Друг, который дает деньги на открытие бизнеса? — усмехнулся я. — Очень щедрый.
— Да! — вдруг воскликнула она. Я даже подпрыгнул от неожиданности. В один миг она взорвалась от злости. Брови ее сомкнулись, образовав три неровные складки, а глаза были напитаны гневом. — У тебя какие-то ко мне вопросы? Пришел с допросом? — она перешла на повышенные тона, и я понял, что переступил через черту, которой она ограничивала общение со мной.
Заметив мой растерянный взгляд, она чуть смягчилась, но осталась холодна.
— Ты что-то хотел спросить?
— Да… — спохватился я. — Мы начинаем собирать полки для кладовой, надо сделать таблички с названием продуктов.
— Я все сделаю, — отмахнулась она, и я решил, что мне лучше уйти.
Насколько этот разговор можно считать нашей первой ссорой, учитывая, что мы не состоим в отношениях? Я чувствовал себя паршиво, и боялся, что она догадается о моих истинных целях нахождения здесь.
До конца дня мы не разговаривали, Лика была ужасно злая и подавленная, а я не понимал, связано ли это со мной, или у нее случилось что-то дома.
Весь следующий день доставщики мешали парням работать. Они таскали холодильники, устанавливали плиты и духовые шкафы. Народу было бесконечно много, каждый метался из стороны в сторону. Приходили уже знакомые мне девочки, устроившиеся официантками. Лика передала им рабочую одежду. Также я видел повара, они с Ликой обсуждали готовность к открытию и заказывали продукты.
Последний день июня приближался с невероятной скоростью, и все мы работали на износ. Лика верила, что у нас получится закончить за эти три дня до открытия, и в целом, я был с ней согласен.
К полудню наконец-то привезли мебель, и она контролировала процесс разгрузки.
— Вы же ее еще соберете? — спросила она, расписываясь в накладной.
— Нет, у вас в заявке была только доставка.
— Как? Я точно указывала еще и сборку, не могла же я просто так все оставить…
— Вот здесь написано: «доставка», если бы была сборка, я бы знал.
— Может быть, вы тогда соберете, а я доплачу. Сколько это будет стоить?
— Девушка, так не делается, у нас еще другие заказы.
— Ну да-да… Конечно… — она стояла, растерянно оглядывая столы, стулья и мягкие диванчики, упакованные в картон и строительную пленку.
Глаза блеснули от накативших слез, но она сомкнула брови и не позволила эмоциям излиться наружу. Доставщик сунул ей ручку, Лика оставила подпись, заметив, что я слежу за ней. Растерявшись, я схватился за первое, что попалось — барные стулья, стоявшие нераспакованные в углу зала. Орудуя складным ножом, я раскрыл защитную пленку, и вытащил первый стул.