Лицо. Мать его. Анжелики!
Тело покрылось мурашками, глаза налились кровью, дыхание сбилось. Плешецкого бросило в пот, он не мог совладать со своими чувствами. Водитель заметил неладное в зеркало заднего вида.
— С вами все в порядке, Артем Васильевич? — спросил он обеспокоенно.
— Останови машину, — сказал сорвавшимся голосом Плешецкий. Водитель не расслышал и переспросил, и тогда Артем заорал, что было сил: — Останови! Гребаную! Машину!
Водитель резко ударил по тормозам, сзади раздались недовольные сигналы машин. Они свернули на обочину, водитель чуть не угробил их, потеряв управление, но вовремя вывернул руль, и все закончилось благополучно.
Артем вылетел из машины, хлопнув дверью с такой силой, что водитель подскочил от неожиданности. Он сжал в руках телефон и издал яростный крик, отразившийся гулким эхом от верхушек елей. Телефон хрустнул, переломился пополам и почти развалился на две части. Гибкий экран не позволил этому случиться несмотря на то, что был разбит на мелкие осколки.
Плешецкий подошел к водительской двери, ударил три раза окровавленным кулаком по окну, и водитель поспешил выбраться из машины. Артем сел за руль, вдарил по газам и оставил недоумевающего водителя на трассе.
Он еще никогда не чувствовал такой ярости. Ярости, которая разрывает все внутренности, течет адским пламенем по жилам, кипятит кровь, заставляя ее бурлить огромными вязкими красными пузырями. Они лопаются, надуваются снова, опять лопаются. Плешецкий все набирал скорость — восемьдесят, сто, сто двадцать, сто сорок километров в час. Он маневрировал на шестиполосной дороге между грузовиками, фурами и легковушками, которые тащились как черепахи. Несколько раз он едва не въехал кому-то в зад, но ему удавалось в последний момент увернуться. Гонки в «Форсаже» и рядом не стояли с тем, что сейчас происходило на КАДе его города.
«Надо позвонить Грише» — подумал Плешецкий, но его телефон разбит, да и остался далеко позади. Он огляделся и с облегчением увидел телефон водителя на подставке приборной панели. Отыскав нужный контакт, он набрал своего помощника, и тот незамедлительно приступил к исполнению поручения.
Макс сидел в чересчур помпезной гостиной одного бизнесмена. Его звали Анатолий Колчин, и именно он посоветовал Плешецкому обратиться к Леше. Антураж викторианского стиля, выраженный в этих золотистых стенах, завитушках на кофейном столике и подлокотниках дивана и кресел слишком громко кричал: «У меня есть деньги! У меня есть деньги!» Макс ненавидел выпендрежников, поэтому, когда Колчин сел напротив него в своем зелено-коричневом костюме-тройке, закинув одну ногу на другую, к его горлу подступила рвота. Но он сдержал себя в руках.
— Итак, о чем вы хотели поговорить, молодой человек? — спросил Колчин, проводя морщинистой рукой по своим седеющим волосам.
— А где ваша жена?
— Сейчас она навещает родителей в Новой Ляле.
Макс кивнул, словно ждал именно такого ответа.
— Это к лучшему, вы же так и не сказали ей, что обращались к частному детективу?
Колчин отрицательно помотал головой, нахмурившись, пытаясь сообразить, к чему тот клонит.
— Я напарник Алексея, помогал ему в слежке за вашей женой, — продолжил Макс. Он протянул Колчину руку, но тот лишь бросил на нее пренебрежительный взгляд, почувствовав накал атмосферы.
— Вы пришли шантажировать меня?
— Ни в коем случае, — сказал Макс, и Колчин чуть расслабил напряженные плечи. — Я по другому вопросу. Вы рекомендовали вашему знакомому Артему, кажется так его зовут, Плешецкому обратиться к Лех… к Алексею, правильно?
— Допустим…
— Так, вот, вы не знаете, к кому Плешецкий обращался до этого? Может быть, он говорил вам?
— Не припомню такого. Мы обсуждали нашу общую проблему, и он пожаловался, что не знает, что делать. Я дал ему номер Алексея. На этом все.
— Но как же. Он должен был вам сказать, что уже обращался за помощью частного детектива.