- Мы все тут ебнулись, потому что с самого начала поступили неверно. Надо было делать, как говорил Вадим - вызывать ментов. А теперь поздно сидеть и лить слезы, надо решать, что со всем этим делать, - Денис смотрит на меня отчаянно, не видит смысла в сказанном, а я впервые за последние пару дней четко уверен - нам пиздец! Это же здорово, когда во что-то так свято веришь.
- Лесь, ты ебанутый?
- Да. А теперь свали с Августом, буду нашего виновника торжества реанимировать.
- Если ты попробуешь на него наор… - что там рычал Малой, я не понял - Денис вытолкал его за дверь. К счастью для Августа, а то я бы сам вышвырнул его из номера.
Подхожу ближе к Вадиму, выключаю свет, полагая, что так ему будет проще. Сажусь перед ним по-турецки и просто жду. Жду когда его терпение лопнет. Когда прорвет наконец. Хватает его не больше чем на пять минут, за это время я успеваю переволноваться, растерять всю свою уверенность и, поддавшись панике, поверить, что за мной следят. Чувство опасности не отпускает.
- Лесь, прости, - не думал, что он так скоро сможет взять себя в руки. Голос сухой, приглушенный, но не хрипит от недавнего срыва. Горжусь им. Всегда гордился.
- Не думаю, что извинения уместны, - упираюсь ладонями в пол перед собой, глядя на него с вопросом. - Вадим, ты знал, что вся эта хуйня из-за тебя? - сейчас мне как никогда важно это знать. - Ты с самого начала все знал? Поэтому и приехал?
- Нет, - делаю слишком поспешный глубокий выдох. - Я ни черта не знал. Когда позвонил Август в истерике и рассказал о тебе, я не раздумывая поехал с ним.
- А может, следовало подумать? - давлю на психику, делаю больно, но так надо, он должен прочувствовать все то, что чувствовал я, сидя возле трупа, с окровавленными руками и дырой в сердце.
- Что ты имеешь в виду? - садится прямо, опираясь спиной о стену, и запрокидывает голову, глядя на меня исподлобья.
- Ты вечно тащишься за мной, куда бы меня не занесло. И в этот раз вышло так же. Ты не понимаешь? Не понимаешь ни хуя? Из-за того, что просчитали тебя, твою линию поведения, мы подставили парней. Вадим! Все же было ясно. Ты бы в любом случае… - запинаюсь, дернув головой, будто вся кровь скопилась в одном месте и ударила по вискам. - Не сходится… - выдаю не ему, скорее себе.
- В том-то и дело, милый, что просчитали не меня одного, - ухмыляется невесело, и от этого пугающе. Щелкает в темноте зажигалкой, выбивая огонек, на мгновение озаряя комнату светом. - Она знала, что звонить ты будешь не мне. Знала, что Денису. Что ему доверяешь больше. Не мне. Не Августу. Ему, - с горечью смотрит на меня, все еще пребывая где-то не здесь, в себе. - Также знала, что Денис трус, что никогда бы один не поехал, и Малому позвонит. А знаешь, почему?
- Если бы он позвонил тебе, ты бы поехал один за мной.
- Бинго! Август в любом случае бы поехал, и мне бы позвонил, потому что здраво видит ситуацию, и вдвоем они бы ни черта не сделали. Значит…
- Значит на месте преступления должны были быть все мы. Зачем?! - выходит немного истерично, но в данный момент меня это мало волнует.
- Чтобы попали все мы. Будь я один, я бы не задумываясь пинками тебя в участок загнал, а уже потом бы разбирался, что за фигня. И докопался бы до истины. Прямых улик на тебя не было. А стоило всем нам очутиться там - у всех крышу снесло, моральное давление, и как следствие - весь тот пиздец, что мы учудили. Кому-то надо было, чтобы были задействованы все мы, понимаешь? Чтобы все попали под раздачу. Не думаю, что это была месть лично мне, все глубже, - задумался, прикрыв глаза и размышляя о чем-то своем. Он больше не кидался в истерику, не хотел умереть, но внутри него произошел разлом добивающий его, медленно, мучительно медленно подводя к концу.
- Кому это надо? - тру ладонями глаза, пытаясь понять, кому, вообще, это было нужно. - Идеи есть?
- Я сам пока не понимаю, - разводит руки в стороны, поднимается, неуклюже опираясь на мое плечо, и отходит к окну.
Слежу за его передвижениями, ищу подвох, ищу разгадку, да я, блядь, уже на стену кидаться готов и потолок грызть, лишь бы увидеть хоть минимальный просвет. Ну все же на поверхности лежит. Все очевидно! А я как слепой котенок тычусь в неизвестность, помощи жду. А нет ее. Не от кого ждать.
- Ты чего? - не понимаю, почему так замерло сердце, а спину прошибло холодным потом. Его взгляд, скованность положения - да все в нем было не так. Шестое чувство сработало верно.
- Лесь, - улыбается так… так… не нормально, по-больному улыбается, скрещивая пальцы замком на шее. - Ты только не дергайся, ладно? Пожалуйста… - его просьба тает в вскрике за стеной, топоте тяжелых шагов и прокричавшей опасности.
Дверь с хлопком отлетает в сторону, свет фонарика бьет прямо в глаза, и, прежде чем успеваю предпринять хоть что-то, меня валят мордой в пол. От удара грудью весь воздух выбивает из легких, кашляю. Через боль, через обиду и раздирающий душу страх слышу: “Не двигаться, руки за спину… вы арестованы…” - что-то еще, не помню. Ору! Срывая глотку, проклинаю Вадима и тот день, когда он вообще родился. Все как в тумане, и я будто и не я вовсе, а испуганный, запертый в теле взрослого мужчины ребенок.
Крики Малого слышу, когда меня ведут по коридору, Ден, уткнувшись лицом в пол, не двигается и даже не дышит от страха, а я все так же пытаюсь выбрыкнуться, скинуть с себя чужие руки, причиняющие боль, и теперь уже убить… по-настоящему. Того, кто сейчас спокойно идет за нами, пока нас выводят на улицу и заталкивают в разные ментовские машины. Ненавижу, тварь!
За окном старенькой девятки до отвращения ясно и солнечно. Утро. Часов девять, может меньше. Сижу между двумя ментами в форме, скованный браслетами, и даже пошевелиться не могу. Как четко я сейчас стал видеть свою перспективу. Тюрьма неизбежна. Оттуда не возвращаются нормальными, даже если по сути не ты убийца. Хотя, с чего я решил, что убивал не я? Может, все же я? Я все устроил?
На кочке тряхнуло не слабо, водитель выругался, не сдержав боли за “Ласточку”, машина натужно заскрипела, под капотом раздался неприятный стук, но никто не придавал этому особого значения. Едет же.
Вот так и я: живой же, сердце бьется, а я по частям себя собрать не могу. Это эмоции, они слишком сильные, как живые, и каждая - убийственно яркая. Не стоит гадать, почему Вадима не повязали вместе с нами. И явно дело не в ментовской солидарности. Он знал, что за нами приедут, а значит, знал, что все будет именно так. Может такое быть, что он с самого начала вел эту глупую игру, втравливая нас все глубже, желая утопить в том болоте, что сами развели? Мог! Он - мог. Отсюда его замкнутость, скрытность, отсюда знание, что делать дальше, ведь, по сути, мы все шли за ним. Но зачем?! Зачем, мать твою, ему это было надо? От отчаяния хотелось побиться головой об стену, жаль стены не нашлось, да и возможности шевелиться тоже. В отделение мы прибыли довольно быстро.
Два дня спустя…
Из сна рывком выкидывает. Подскакиваю на жесткой шконке, схватившись за грудь, перевожу дыхание, стирая с глаз непрошеные слезы, которые только злят. Кошмары. Кажется, они не отпустят меня никогда. Каждый раз, закрыв глаза, я вижу разное и одно и то же: лицо той девушки, ее кровь на своих руках, я весь перепачкан ею, и нож, тот самый нож, перевязанный подарочной лентой, который мне подарил Вадим. Я вижу смерть друзей, оставшихся друзей, каждый раз переживаю боль утраты и хочу умереть вместе с ними. Каждый раз все происходит по новому: в тюрьме, в пустой камере, в общей душевой - без разницы, но итог один - их нет. Я прижимаю их к себе, уже мертвых, холодных, измученных, но улыбающихся мне, прощающих, а рядом стоит Вадим: в своей форме, со связкой ключей на бедре и все тем же ножом, который хочу вонзить ему в глотку.
Тяжело дышать. Встаю на ноги, придерживаясь за ребра и расхаживая из стороны в сторону. В глазах мутно, в голове жуткий гул - все-таки сильно меня вчера об стол приложили. Долго оставаться одному мне не дают. Тяжесть шагов, топот тяжелой подошвы о пол и звон ключей, что открывают камеру. Я не боюсь, уже не боюсь. К боли, как оказалось, легко привыкнуть.