Роуг неопределённо махнул рукой в воздухе: то ли его ответ был отрицательным, то ли он хотел завести речь совершенно не об этом. Его озлобленный ранее взгляд теперь был полон холодного разочарования.
— И тебе совсем не важно, что ради этого приходится идти по головам?
— А почему я должен думать о подобном? Ты ведь и сам поступал так сотни, нет, тысячи раз, — как ни в чём не бывало парировал Стинг и развёл руками, начиная раскачиваться на месте взад-вперёд. Внезапно остановился, подавшись вперёд, и снизил голос: — Или ты решил, что если Люси — моя сестра, то всё будет по-другому?
Его губы искривились в насмешливой ухмылке. Ответ был понятен без слов.
— Я совсем тебя не понимаю, — поражённо выдохнул Роуг и откинулся на спинку кресла.
— И именно поэтому я до сих рядом с тобой. Если бы ты знал, что творится у меня в голове, я давно бы стал тебе неинтересен. В этом вы очень похожи с ней.
Он опять был прав, до последнего слова прав. Стинг, конечно, был идиотом, но идиотом безумно проницательным. А ещё до чёртиков живучим. Такого было безопаснее держать рядом с собой, чтобы иметь хоть какую-то возможность предугадать потенциальный удар. Получалось далеко не всегда, и в этот раз план Роуга не удался. Он сыграл злую шутку с собой же.
«Я боюсь отпускать с тобой Люси», — едва не сорвалось у него с языка, но одного взгляда на Эвклифа было достаточно, чтобы понять: он и так знает. Это читалось в его снисходительной улыбке и пугающе спокойном взгляде, направленном прямиком на Роуга и одновременно словно сквозь него.
— Ну же, не смотри на меня так страшно, — попытался разрядить обстановку в своей привычной раздражающей насмешливой манере Стинг. — В конце концов, ты получил то, чего так давно хотел, нам всем было хорошо. Я просто немного просчитался с дозой, такое бывает со всеми.
— Со всеми? Её еле откачали!
— Такое бывает со всеми, — повторил он ещё раз, делая паузы между словами, будто из последних сил сохранял терпение и объяснял нечто до безобразия простое неразумному ребёнку. — Просто в этот раз не повезло именно ей. Бедняжка оказалась слишком слаба и не подготовлена к жестокой жизни в нашем городе.
Внезапно посетившая догадка поразила Роуга подобно молнии.
— И давно ты сидишь на этой дряни?
— А что же, беспокоишься обо мне?
Ну конечно, этот его страшный, осунувшийся вид, эти пугающие своим нездоровым блеском глаза и тёмные мешки под ними, его излишняя нервозность и оживлённость не могли появиться просто так. «Нечто подобное происходит и с Люси», — нашептал внутренний голос, и внутри у Роуга всё в ужасе похолодело от собственной мысли.
— И Люси… — он сглотнул вставший поперёк горла ком и продолжил через силу: — Люси ты тоже пичкаешь этой дрянью?
— Ну что ты, — слишком быстро ответил Стинг, и сразу стало понятно: врёт. Свет в глазах словно померк, а горло скрутило в сухом спазме раздражения. Роуг уже набрал полные лёгкие воздуха, чтобы выдать длинную тираду обо всём, что он думает о старом знакомом, но его прервал раздавшийся телефонный звонок. Номер был неизвестный.
— Слушаю, — равнодушно обронил Роуг, но после прослушивания длинной реплики по ту сторону провода оживился и весь подобрался в кресле. — Да, конечно. Я сейчас же вышлю машину. Подготовьте всё необходимое. Всего доброго. Из больницы звонили, — произнёс он уже после того, как нажал кнопку завершения вызова. — Люси выписывают уже сегодня. Больше мы не увидимся. Берегите себя.
Никакого сожаления из-за такого сухого, скомканного, абсолютно нелепого прощания ни у кого из них не было и в помине. Эта была закономерная жирная точка в конце их затянувшихся на многие годы неоднозначных отношений, которые однажды всё же должны были прерваться. Всё закончилось именно так, как и должно было.
========== XII ==========
Машина подъехала через час. Встречал Люси уже знакомый водитель: именно он подвозил её до дома в вечер, когда случился пожар. Больше в салоне никого не было. Девушка чувствовала обманутым ребёнком, которого родители оставили на попечение нянечек, хотя обещали исправиться и проводить с ним больше времени. В груди пламенным шаром разрасталась глухая иррациональная обида. Какого чёрта? Неужели им действительно было всё равно? Она ведь, в конце концов, не с обычной простудой слегла, ещё неизвестно, чем всё могло закончиться. Или их бы устроил совершенно любой расклад? Они просто воспользовались ею и выбросили, хорошо хоть просто умирать не оставили.
Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, для убедительности ещё и хорошенько ущипнув себя. Сейчас было не лучшее время для демонстрирования характера и подобных мелочных, детских обид. Никакой трагедии в том, что никто из парней не приехал её встретить, не было. Так даже лучше — она не представляла, как после случившегося смогла бы смотреть им в глаза и непринуждённо вести беседу. Вполне возможно, что это и являлось причиной, почему никто из них не приехал. В конце концов, никто из них не был ей чем-то обязан… Или всё-таки был, угрюмо заключил внутренний голос, прерывая мысли, направившиеся определённо не в том направлении. Хотя бы потому, что в больнице она оказалась по заслуге кого-то из них.
Пока Люси предавалась своим мыслям, автомобиль уже подъехал к месту назначения. Дом, несомненно, принадлежал Роугу, но остановились они не у фасадной части здания. Водитель по-вороватому оглянулся по сторонам и после некоторых промедлений открыл калитку, пропуская девушку вперёд. Крохотный флигель примыкал вплотную к калитке, и Люси поняла: это был чёрный вход. Тесная прихожая встретила их кромешной темнотой и гробовым молчанием, будто здесь уже давно никто не жил. По полу стлался сквозняк, облизывая ноги. Простояв некоторое время неподвижно и словно слившись воедино с атмосферой здания, Люси наконец двинулась вперёд, но сопровождающий её мужчина мягко перехватил её под локоть.
— Госпожа Люси, нам в другую сторону. Сюда, пожалуйста.
Она пропустила мимо ушей столь непривычное для неё, практически дикое по звучанию обращение, и последовала в указанном направлении. Как оказалось, прямо за входной дверью была ещё одна: где-то в три четверти её роста, спрятанная в небольшой нише, а потому не бросающаяся в глаза тому, кто не знал, где искать. Под пристальным приглашающим взглядом мужчины она последовала к ней, как-то неуверенно взялась за дверную ручку. Нервно перебрала пальцами и, стиснув их посильнее, рванула на себя.
Иссохшая деревянная дверь поддалась с трудом. За ней не было видно ничего абсолютно — лишь кромешный всеобъемлющий мрак. Идти туда не хотелось от слова совсем. Девушка растерянно обернулась и сглотнула.
— Идите, п-пожалуйста, первым.
— Как скажете, — удивлённо выдохнул мужчина и, пригнувшись, без колебаний шагнул в необъятную черноту. Люси, поколебавшись, последовала его примеру.
Снизу доносился запах старой отсыревшей извёстки и спёртого воздуха. Придерживаясь за стену, девушка сделала первый шаг, чувствуя, как, мягко пружиня, прогибаются под поступью старые деревянные ступени. Всё происходящее сейчас напоминало ей сцену из классического фильма ужасов. Никто по собственной воле не стал бы спускаться в подвал, где его вряд ли ожидает что-то хорошее, но тем не менее она почему-то продолжала туда идти.
— Куда мы идём? — страшась звука собственного голоса, прошептала Люси. На затылок капнуло что-то омерзительно холодное и закатилось за ворот куртки.
— Это то самое место, о котором я вам рассказывал. С помощью него вы покинете город.
Девушка напряглась и вспомнила, что водитель, кажется, передавал ей в машине какую-то информацию, но она, поглощённая собственными мыслями, совсем не слушала. Природная неловкость и упрямство мешали признаться не только кому-то, но и себе в том, что она всё прохлопала, поэтому блондинка решила разыграть осведомлённость. На месте уже будет понятно, что к чему.
Раздался звук чиркающего кремня, и лицо провожатого озарил небольшой тёплый язычок пламени от зажигалки. Не сразу перестроившая зрение Люси врезалась носом ему в плечо и вздрогнула: прямо за спиной мужчины по стене расползались в разные стороны чёрные пятна плесени.
— Всё в порядке? Если да, то давайте продолжим. Ступайте осторожнее, в некоторых местах древесина совсем прогнила. Осталось не так много, — обернулся он к ней спиной и кивнул, освещая пространство перед собой единственным источником света. Хлипкая деревянная лестница бесконечным серпантином уходила куда-то вниз.