— Так ведь, насколько мне известно, ничего хорошего в результате не получается?
— Не всё на свете можно измерить в штуках и рублях, господин…
— Зовите Николаем Михайловичем.
— Очень приятно! Серафим Шестикрылович Семислуев, к вашим услугам.
— Мы об изобретателе талантливом говорили…
— Ах да, конечно. Адольфович, хоть и не совсем наш, но мышление у него правильное, имперское. Где, как не здесь, на восточных рубежах державы, оказать помощь таланту с таким мировоззрением?
С утра у Гюнтера Хрюнинга, представлявшего в Порт-Артуре интересы компании Зингер, настроение было преотличнейшее. Укрывшись от посторонних глаз в комнате без окон, он переоделся в свой любимый мундир, затянул под подбородком ремень каски и вытянулся перед огромным, от самого пола, в рост человека, зеркалом. Окинул изображение орлиным взором и остался доволен своим видом. Покосился на висящий в красном углу портрет кайзера. Его величество смотрел одобрительно. Гюнтер взял с туалетного столика маузер – почти как настоящий, только легче. Деревянный, конечно, но отлично покрашенный. Прицелился в зазеркалье, насупил брови:
— Умри, собака!
Враг, окажись он на месте отражения, непременно погиб бы на месте – от страха и разрыва сердца.
Гюнтер Адольфович вздохнул, и принялся расстёгивать блестящие пуговицы. Приходилось идти туда, к этим варварам. Что поделать, зарабатывать на кусок хлеба с икрой и маслом в дикой России проще, чем в обожаемом Рейхе.
Откушав, чем готт послал, Гюнтер поцеловал в щёку белокурую Лоттхен, потрепал по головкам киндеров и отправился по делам. Отнюдь не в скучное представительство компании по продаже и ремонту швейных машинок – там справляется Си или Ли, а может быть, сейчас очередь Вана. Ну и пусть справляются, у герра Хрюнинга найдутся дела поважнее. И гораздо доходнее. Герр направился на судоремонтный завод.
У своего последнего детища Гюнтер обнаружил заводского инженера, оживлённо беседующего с каким-то пожилым, странно одетым толстым господином.
— Гутен морген! — радостно поздоровался с ними Хрюнинг. Незнакомец производил впечатление человека состоятельного и, как все славяне, недалёкого. Вполне возможно, удастся раскрутить на пожертвование — немного, но и десять-пятнадцать тысяч будет неплохо. Лотта вчера намекала на новое жемчужное ожерелье…
— Серафим Шестикрыловитч, предстаффьте меня вашему собеседнику, пошалюйста, — Гюнтер вырос в немецкой колонии недалеко от Царицына и прекрасно говорил по-русски, но обычно в разговорах с аборигенами добавлял немецкий акцент – использовал въевшееся в их рабскую сущность преклонение перед всем иноземным.
— Николай Михайлович, это господин Хрюнинг, изобретатель сего шедевра. Господин Хрюнинг, это Николай Михайлович, — инженер оглянулся на разговорчивого господина, вспомнив, что не знает его фамилии.
— Я советник нового наместника, буду курировать вопросы промышленности и логистики Дальнего Востока – пришёл ему на помощь Николай.
— Очень приятно, — от неожиданности акцент у изобретателя выцвел и пропал, — чем, вы сказали, будете заниматься?
— Контролировать транспорт, снабжение и промышленность, — поправился попаданец.
— Хорошо, что вы подошли, господин изобретатель, у меня как раз несколько вопросов назрело. Объясните, будьте добры, почему ваш корабль строится из такого странного набора материалов – дерево не очень хорошо сочетается с железом, тем более, кровельным.
— Разглядел, мерзавец, — подумал изобретатель. — Придётся выкручиваться.
Умение кудряво плести словесные кружева уже не раз выручало Гюнтера в подобных ситуациях. Он дружелюбно улыбнулся, взмахом руки отвлёк внимание собеседника от разваливающейся конструкции и начал:
— Если бы я строил свой аппарат в Бремене или Гамбурге, он был бы целиком выполнен из бериллиевой бронзы, но здесь, на далёкой окраине не слишком развитой в промышленном отношении державы приходится делать из того, что можно достать. Впрочем, если бы финансирование было увеличено…
— Вопрос с финансированием ваших проектов я решу сегодня же, — пообещал Николай.
Не осознавший глубины постигшей его катастрофы Хрюнинг обрадовался:
— О, я так вам благодарен, сама судьба свела нас вместе! Мы покажем всему миру…
Николай не стал слушать, что именно немец собрался показывать всему миру.
— Скажите, господин Хрюнинг, вы человек цивильный, это сразу заметно. У вас в роду было много воинов?
— Нет, наш род издавна славится хорошими портными.