Передвинул в угол стоящий на сошках РПК — их почему-то берут неохотно, местные больше на «Миними» ориентируются.
Ладно, работа работой, а есть хочется уже немилосердно. Интересно, что сегодня моя драгоценная сочинила на ужин?
Поправил в поясной кобуре свой девятнадцать-одиннадцать и открыл дверь. Тут мне в глаза и сверкнуло.
Мне край как нужно до конца недели дописать третью часть баек Древнего Палтуса, поэтому я весь день до полного изнеможения шлялась по всем ста восьми улицам старого города, собирая на их перекрёстках и в углах ухоженных дворов недостающие истории.
Проверено – выбить из издателей гонорар за предыдущую напечатанную книгу можно только показав следующую. А деньги нужны были уже вчера.
Пока я сбивала о старинную брусчатку каблуки моих любимых бродильных туфель, город поддерживал меня, обдувая ветром, наливал ароматный кофе в небольших уютных кофейнях. Последняя история прихватывает прямо напротив Замковой Горы, без объявления войны наваливается на меня в серой тени старой башни. Как всякая почтенная дама, она излагает не торопясь, с оговорками, повторами и уточнениями.
— Может быть, вы можете рассказывать быстрее? — спрашиваю я.
— Милочка, вы хотите получить историю полностью, или собираетесь бегло просмотреть оглавление?
Приходится заткнуться и слушать дальше.
Когда почтенная история наконец доходит до финальной точки, на улицах уже горят фонари, пятнами размытого света отражаясь в мокрой брусчатке. Я и не заметила, что пошёл дождь. А ещё мне очень хочется есть. Поэтому я толкаю тяжёлую стеклянную дверь, она проворачивается и впускает меня в Макдональдс. Интересно, кто придумал именовать эти забегаловки ресторанами?
Других посетителей в зале нет, и девочки за стойкой проворно набрасывают в пакет жареную картошку, вручают мне большой чизбургер и картонную банку с молочным коктейлем. Одна из них блондинка с голубыми, будто выцветшими, глазами, волосы второй красиво окрашены в золотисто-каштановый цвет. Глаз невольно цепляется за зелёный непрозрачный камушек в её серёжке.
Девчонки улыбаются широко, но несколько механически — привычка, вырабатывающаяся у всех, кто достаточно долго работает в литовском общепите.
Дама на кассе пробивает мою карту и величаво кивает мне высокой башней затейливо уложенный волос.
— Приятного аппетита, — желает мне она и улыбается живой, немного усталой улыбкой. Старая школа. Киваю в ответ и прохожу за столик — угловой, с видом на улицу. Удивительно, но за стеклом безлюдно, нет даже машин.
Ошиблась. Одна всё-таки едет. Не легковое авто, грузовичок-труженик, из тех, что развозят товар по бесчисленным магазинчикам старого города. Он сбрасывает скорость на повороте, лучи его фар высвечивают фасады домов на другой стороне площади. Фургон кренится на развороте, яркий ксеноновый свет бьёт мне в глаза, на время лишая зрения…
Призрачные серые тени бесшумно скользили по мокрым серым стенам домов. Когда между рваными краями тяжёлых, будто свинцовых облаков проглядывала растущая в первой трети, но уже достаточно яркая луна, становилось понятно, что это не призраки, а всего лишь тени, отбрасываемые голыми ветвями мокрых деревьев. Бесшумными они тоже были только для меня, потому что большую часть звуков заглушал гул в ушах.
— Отпусти, — с трудом выталкивая воздух сквозь передавленную гортань, прохрипел я. Хватка на горле в самом деле ослабла. Немного.
Кривой встряхнул меня ещё раз, поворачивая так, чтобы свет одинокого фонаря позволил ему видеть лицо.
— Беспредел, ты меня за лоха не держи, понял? Проиграл — отдай, и песен петь не нужно, я тебе не ботан, от меня книжками не откупишься. Тебя за стол никто силой не тянул, карты в руки не впихивал.
Я перевёл дух. Вообще-то Серёга не врёт. Черти меня понесли после кабака с полузнакомой компанией продолжать на квартиру. Там добавили, и сам не помню, как за столом оказался. И ведь первое время карта шла…
— Кривой, ты скоро там? Заканчивай давай, холодно, замёрзла я уже!