А это уже та причина, по которой Вики нужна самой Гвен.
Устав, Гвен ловко подхватывает баночку с солнцезащитным кремом и принимается натирать ею ноги. Она знает, сколько сейчас ловит взглядов – все парни, затаив дыхание, наблюдают за каждым ее плавным движением вниз по ноге.. и вверх. Гвен смешит то, что они могут себе нафантазировать в этот момент.
Ей нравится ее власть над ними. Власть, которой порой женщины не могут добиться даже сексом – она получает обычным натиранием крема на свои ноги. Гвен часто нравится сравнивать себя с Моникой Беллуччи, которой достаточно было сунуть сигарету в рот – чтобы вокруг нее возникало десяток зажигалок, а мужчины начинали ругаться за право именно ему поджечь сигарету этой красавицы с алыми губами.
Аманда Тайри всякий раз с жаром поощряет подобные мысли своей единственной дочери, даже сильнее подпитывая их, точно подливая керосина в уже разгоревшийся огонь, пока он не превращался в опасное пламя.
Гвен заканчивает натирать вторую ногу, когда слышит над ухом мелодичный баритон:
– Могу помочь натереть спину.
Гвен хихикает. Но не от смущения – ее смешит этот болван, которого она еще пока даже не увидела. Смешит его уверенность в том, что этот подкат достоин премии Оскар. Смешит его самонадеянность и самоуверенность в том, что именно он станет тем самым, кого не коснется «роковая судьба» ухажеров Гвен Тайри.
А может, он просто об этом не знает.
В любом случае, за один только последний час к Гвен с подобным предложением подходили уже раз восемь. И шесть из них – она даже не намазывалась кремом, а просто лежала на шезлонге. Дважды – почти что спала под лучами солнца, когда эти идиоты будили ее своими нелепыми предложениями.
Гвен поднимает глаза на незадачливого Казанову и видит его.
Она еще не знает, что он станет главной любовью, главной проблемой и главной неизбежностью всей ее жизни. Не знает, что родит от него двух детей, но так и не получит заветного кольца, как и его фамилии. Не знает, сколько проблем принесет их союз, пока еще ей даже неизвестно, каким он бывает, когда опускаются жалюзи. Не знает, что он станет причиной ее диких комплексов. Она даже подумать сейчас не может, что когда-нибудь кому-нибудь будет под силу заставить ее, победительницу юной мисс США, комплексовать!
А еще она не знает, что он всегда добивается, чего пожелает, и сейчас она – предмет его вожделения.
Она просто видит его, видит его голливудскую улыбку, лукавый взгляд и многозначительно поднятую бровь. На нем лишь черные обтягивающие купальные плавки и дорогие часы. Это смешит ее еще больше – какой придурок станет надевать дорогие часы на пляж?
Даже если они водостойкие.
Потерять их, оставить, случайно уронить в море и не заметить – плевое дело! Только понтовитый идиот станет рисковать такой вещицей.
Он кажется Гвен очередным клоуном. Чуть более развязным, чем остальные, но в целом отличной кандидатурой №46.
С ехидной улыбкой она протягивает ему баночку с кремом:
– Ну давай.
Перевернувшись на шезлонге животом вниз, она ждет, пока он начнет свою работу. Вот она чувствует его горячую руку на своей не менее горячей спине. Ждет, пока крем покроет всю поверхность, не вынуждая ее неравномерно загорать.
– Ты заслужено получила свой титул – игриво сообщает он.
Еще одна банальщина! После конкурса большинство парней пытались подкатить к ней через лесть! Будто бы только они знают про этот конкурс и будто остальные считают место незаслуженным!
То же самое, что подойти к отличнику, что готовился к контрольной трое суток без сна, и сказать «ты заслужено получил свою A+». Ну как бы, але, приятель – это и так очевидно. Ты не открыл Америку.
– Знаю – заносчиво отвечает Гвен – натирай лучше. Чтобы без пропусков.
Слышит смешок:
– Любишь командовать?
– Люблю, когда все на своих местах.
– И где же твое место?
– На вершине – без обиняков сообщает Гвен, совершенно не лукавя.
– Вот как – она слышит шутливость в его тоне, что начинает раздражать, ведь она не шутит – а где же тогда мое?
В горячах бросает, решив закончить игру, не начав:
– У параши – тон холодный, сухой – там твое место.
Слышит присвист и заливистый смех. Уже хочет перевернуться обратно, когда сильные руки едва ли не придавливают ее к шезлонгу, продолжив втирать крем с такой силой, словно главная задача – пригвоздить Гвен к месту: