Выбрать главу

Эдор, наконец, привык к свету и, уставившись на монсеньера, затрясся от удивления:

- Монсеньер?? И вы здесь? Ваш замок пал?..

- Редкостное сборище идиотов, - констатировал дель Райг.

- Во главе с нами, - буркнул Олег. Он успешно преодолел страх совсем поглупеть, ему понравилось сидеть у стены, ничего не делать и смотреть на это бедлам.

- Я собрал вас всех здесь, - снова проговорил Баген, - силой своего духа я собрал вас, чтобы вы держали ответ перед Вечностью.

- И меня тоже, брат? - воскликнул Эдор, прослезившись.

Герт бросил сверху веревочную лестницу; она угодила прямо в пламя и мигом вспыхнула.

- Идиот! - в один голос закричали Хамп и монсеньер; монсеньер отчаянно, Хамп - весело.

- Извиняюсь, - сказал Герт. - Костерок-то погасить нужно...

И плеснул сверху воды.

Каменный мешок наполнился паром. Пламя не пострадало, но лестница погасла.

Монсеньер тут же вскочил и, выставив свой меч в сторону Олега, стал пятиться к лестнице.

Олег и не пошевелился. А Хамп дель Райг быстро выставил вперед левую ногу.

Монсеньер споткнулся, зашатался и, хватаясь за воздух, упал прямо в огонь. Одежда его вспыхнула; раздался рев боли.

Олег поднялся и вяло оказал монсеньеру первую помощь.

Хамп дель Райг хохотал во все горло. Герт вторил ему мысленно, лицом оставаясь серьезен.

- Довольно! - сказал Баген строго.

И Хамп дель Райг впервые в жизни перестал смеяться не по своей воле.

- Ты! - сказал "видящий насквозь". В наступившем полумраке Олег увидел, как его костлявый палец вытянулся в направлении монсеньера.

Тот упал на колени, отбросив меч. Олег понял, что он действительно собирается каяться.

Какая чушь, да что же это такое?

Немного погодя Олег сообразил, в чем дело. Баген владел бессловесным гипнозом, и владел неплохо. Вспомнилась рукопись из лаборатории - там упоминалось подобное.

- Говори! - воскликнул Баген, как ударил.

- Я, Ганс Фиржих орт Трит, - глухо заговорил монсеньер, - вот уже сорок весен живу смертью других...

Олег слушал эту пепельную исповедь, бесконечное марево смертей, насилия, огня, и медленно проникался жалостью. Такой убогой, однообразной, плоской жизнью жил казавшийся грозным и великим монсеньер, ничего не добившийся и ничего не желающий...

- Я сжег за последний месяц сорок фанатиков, я разрушил семь деревень, я поджег Могучий лес... - словно хвастался монсеньер, ибо больше нечего ему было сказать, и голос его звучал как из-под земли. - Я не заслуживаю даже смерти.

Интересно, думал Олег, часто ли здесь такое происходит? И еще одно было интересно ему, о чем он даже и думать не смел, - неужели и его, землянина, вызовет на исповедь странный старик? А может быть, он и есть посланник, и это наконец контакт? Но ведь он должен понимать, что я не поддамся гипнозу...

- Что ты можешь предложить во искупление?

Монсеньер затрясся, рыдая без слез.

- Я могу лишь одно - воевать. Но разве смерть искупит смерть?

- Быть может. Думай! Ты? - Баген указал на Эдора.

- Я, Эдор Крон дир Панал, Хранитель знаний, всю жизнь провел за книгами, перелистывая мудрость веков...

Хранить знаний говорил уверенно, на подъеме, как будто давно ждал этой исповеди и тщательно к ней готовился.

- Я ничего не сделал никому; я не смог применить мудрость наосов... Я не заслуживаю даже жизни.

- Что ты можешь предложить во искупление?

- Я могу лишь копаться в мудрости - я бессилен создать ее. Я ничего не могу.

Эдор упал на пол, обхватив голову руками.

- Можешь и ты. Думай. Ты?

Олег с интересом следил за пальцем Багена. На этот раз он нацелился в широкую грудь Хампа дель Райга.

- Я, Хамп дель Райг, - заговорил тот каким-то чужим голосом, - всю жизнь перехожу с места на место, оставляя их чуть беднее, чем нашел...

Перед Олегом вновь пронеслась целая жизнь. Мечта детства о далеких странах, ненасытная жажда нового - и полное отсутствие возможности изменить что-то, позиция вечного странника, всегда вмешивающегося, наблюдающего, убивающего - но ничего не меняющего... Олег вздохнул. Как беспросветно...

- Помощь моя оборачивалась гибелью, наказание - пощадой. Я прошел по миру, словно меня не было. Я недостоин забвения...

- Что ты можешь предложить во искупление?

- Я могу лишь ошибаться. Руки мои пусты.

Хамп скрежетнул зубами; воздел руки к потолку - и уронил вниз.

- Даже ты не потерял будущего. Думай! - сказал Баген.

Теперь, значит, моя очередь, подумал Олег. Или Герта.

- Ты! - сказал исповедник.

И палец, описав дугу, уперся в его собственную грудь. Олег опять не угадал, но зато догадался - все говорят одинаково, будто кто-то говорит за них! Баген - посланник, он устроил эту демонстрацию, чтобы показать, что такое человек - с "их" точки зрения? Нашел кому показывать...

- Я всю жизнь молился. Я недостоин даже рая! - вскрикнул Баген и уронил голову на грудь. - Что я могу предложить во искупление? Я могу молиться - слова мои легки, - голос его звучал глухо. - Я могу говорить за других - но они не слышат своей правды! Но даже я не теряю надежды! Думай!

Он гордо поднял голову. Теперь его палец смотрел на Олега.

- Ты!

Что сказать? - молнией пронеслось в голове Олега. Разрушать начатое Багеном дело не хотелось, он уважал этого старика, "видящего насквозь", но куда-то подевались все нужные слова...

Слезы выступили на глазах, и Олега захлестнул вихрь жалости к себе. Он заговорил, как все, витиевато, внятно, истово:

- Я всю жизнь действовал. Я делал, что мог. Я делал даже больше. И вот я перестал действовать; я стал наблюдать. И ничего не изменилось! Я не заслуживаю даже осуждения... - Что за чушь, подумал Олег, что за чушь я несу, вроде бы про то, но какими словами! Великий Космос! Да этот Баген сумел-таки захватить контроль над речью!

Миг - и Олег привел себя в норму.

- Что ты можешь предложить во искупление? - все так же спросил Баген.

- Мне нечего искупать, - ответил Олег хмуро. Забавное до сего момента действо уже не казалось ему забавным.

- Есть и тебе. Думай. Ты?

Баген указал вверх.

Герт задумчиво уронил:

- Я, Герт Порти, всю жизнь жил как все. И нисколько об этом не жалею... а значит, не заслуживаю наказания!

- Что ты можешь предложить во искупление?

- У меня нет ничего лишнего!

Не действует, подумал Олег. Не действует гипноз-то!

Он был почти уверен, почему.

Он понял, что произойдет, за миг до того, как Хамп шумно вдохнул и с ревом прыгнул вверх. Обхватив обеими руками шею не успевшего отпрянуть Герта, он вместе с ним тяжело упал обратно.

Вздохнув, Олег оказал помощь и им. Его уже пошатывало от постоянных концентраций. Сегодня он транжирил энергию на редкость успешно.

Герт поблагодарил и отполз к монсеньеру. Тот поспешно отодвинулся от своего блюстителя веры.

- Мы выслушали всех, - сказал Баген. - Но искупление должно состояться. Решим же, кто из нас заслуживает Высшего!

Молчание окутало камеру.

Потом Хамп нерешительно, как бы борясь с сомнениями, хотя никто б не заподозрил его в способности сомневаться, произнес:

- Олег... Нам... Пора?..

- Нет! - возразил Баген. - Думай!

Олег подумал. Что-то слишком мрачно это "высшее"; нет ли здесь некоей связи с высшей мерой?..

- Я! - монсеньер с воплем бросился на колени. - Позволь мне!

- Нет, - сказал Баген.

- Тогда я! - Эдор взял исповедника за плечо. - Я устал, я способен только на предательство...

- Нет!

- Может быть, достоин я? - вкрадчиво спросил Герт.

- Нет, - вновь произнес Баген. Казалось, он забыл остальные слова.

- Как же это? - пробормотал Хамп дель Райг, пытаясь улыбнуться. - Или ты намекаешь, что лишь сам заслуживаешь такой чести?

- Нет, - ответил Баген. И посмотрел на Олега.

Все посмотрели на Олега.

Олег словно видел себя их глазами.

Печальное зрелище. Уставший, побитый, все еще в крови, щуплый, запутавшийся... В глазах снова появились слезы. Себя было жалко!