— Слушаюсь, мой дорогой пан…
Подкоморий Ириней Сорока был сама любезность. Он сначала стал показывать приору Зиновиусу Зарембе его гостевую комнату на втором этаже. Ведь утром пан приор собирался отбыть к себе в монастырь, чтобы не ехать ночью, когда могут на дороге орудовать дерзкие бандиты. А пан воеводский писарь Ян Лооз полез внутрь кареты за своим багажом. Тут он вспомнил про этот желтый брелок, который забавы ради стянул у пан приора Зарембы. Мол, сейчас-сейчас, мой милостивый пан, я вам его верну, только найду на полу…
Ян Лооз засунул руку в карман… И… Вот уж нет! Как же это?! Боже! Этого брелка там не было!..
Пан воеводский писарь ощупал все карманы. Он задумался. Стал представлять, а потом вдруг понял, где же эта потеря могла с ним случиться.
— Ну, я к вам еще доберусь, упыри!
Ян Лооз поднял два своих деревянных чемоданчика и ушел с ними в свою палату. Через час-полтора, умывшись с дороги нагретой в камине водой, он должен был появиться у воеводы Киселя. Получить ценные указания… Но, к сожалению, докладывать Их Милости пришлось по совершенно другому поводу…
Глава 3
… Итак, Замковая баня располагалась неподалеку от тюрьмы и казарм стражников. Это было очень удобно. Сначала по расписанию там мыли, оттирали, стирали и спасали от вшей, клопов, гнид и других паразитов заключенных — «варнаков». А потом на следующий день там уже обслуживали и саму стражу — часовых, солдат и офицеров.
— Наш банщик — интендант Ярема у нас из бывших солдат! Опытный и бывалый! — докладывал пану воеводском писарю подкоморий Ириней Сорока. — И это несмотря на то, что на правой руке у него отсутствует несколько пальцев! Саблей, кажись, ему оттяпали в рукопашном бою или ударили кинжалом в корчме! Тут уж я не знаю…
Пан подкоморий сообщил, что пан интендант, тем не менее, давно и очень хорошо заведует всем этим банным хозяйством! Он следит, чтобы двор чистили, веники давали только свежие, воды всем было предостаточно! Но, на данный момент пан Ярема заболел. Говорят, что-то сожрал в шинке. Вроде, ел не совсем свежую рыбу, потом его потчевали репой с медом, поэтому и отравился. Третий день в постели. Мутит его. Блюет.
… Ян Лооз зашел в баню… Там внутри пахло тленом. Еще не так давно тут еще коптилась пара свечных огарков. Пан воеводский писарь чиркнул огнивом и зажег большую толстую свечу. Он сразу почуял, что что-то здесь было не так. Черт! А ведь баня была к их приезду не готова. Тут не натоплено! В ней было сыро и холодно! Сильно пахло еще какой-то мерзкой гнилью, действительно, каким тленом! Как будто в это маленькое помещение положили все вонючие тряпки с рыбного ряда Житнего рынка. Этот протухший запах и пропитал всю баню. А потом это ядовитое тряпье куда-то убрали…
Ян Лооз осматривался внутри. Он снял с себя свой жупан, поставил на пол ведро с водой… Пан воеводсикй писарь понял по невыносимой тишине, что что-то жуткое здесь случилось. И к тому же он спинным мозгом почуял, внутри бани был еще кто-то…
Пан воеводский писарь сделал несколько осторожных шагов внутрь, потом открыл дверь и вошел в другую комнату — опочивальню. Там был стол, за которым, как правило, пили травяные отвары с цветочным медом. Отдыхали после парилки. В опочивальне имелось небольшое окошко. И на стол днем??падал вялый лучик света. Впрочем, его хватало, чтобы осветить эту комнату.
— О! За столом сидел пан подкаштелян Пясота! Но как сидел? Он будто спал, сложив руки крестом и склонив на них голову. Ян Лооз тихонько свистнул. Позвал его. Пан подкаштелян Антоний Пясота никак не отреагировал… Удивительное дело!
— Да уж. Конечно. Было бы здесь тепло, а не сыростью могильной несло, так ты б на мой свист сразу и проснулся, — подумал Ян Лооз.
И правда, пан подкаштелян Антоний Пясота, никак не отреагировал. Даже не шелохнулся. Ян Лооз осторожно приблизился к нему и положил свою теплую ладонь на его шею!
— Матерь Божья! Только этого нам не хватало именно сейчас!.. — подумал пан воеводский писарь.
Шея у пана подкаштеляна Антония Пясоты была ледяной. Он был мертв. Ян Лооз осторожно поднял голову от скрещенных рук и заглянул покойнику в лицо. У пана подкаштеляна отсутствовал правый глаз. Будто кто-то ткнул ему острой пикой. А то, что когда-то было тем самым глазом — теперь вытекло на деревянный стол. Бурая жидкость уже застыла и превратилась в свежий студень.
— Плохи наши дела! Кому же он мешал-то?! — снова подумал Ян Лооз. Он посмотрел на сгоревшую свечу и здесь ему что-то померещилось. Правая рука сразу же взялась за чеканную рукоять его верного спутника — острого османского ятагана. Оружие он всегда носил с собой под одеждой на кожаном поясе. Ян Лооз заметил, что пламя от его свечи резко накренилось. Заплясало. Это значило только одно — появился сквозняк! Значит, кто-то зашел в помещение бани и мог его там увидеть…