тылочку уговорим... чего бездельем мучиться?.. Всё-таки выехали они ещё днём сегодняшним, для чего пришлось вступить в острую конфронтацию с женской половиной отряда, так и не успевшей из-за цейтнота, как следует всё примерить. И ещё раз - уже по поводу слишком долгого прощания теперь уже мужчин со своими не боевыми подругами. - А ещё нас торопили, капуши! Однако тронулись к облегчению местного эдила, который тут же кинулся в храм всемогущего Создателя, чтобы... чтобы искренне помолиться там в полном одиночестве и шёпотом, но горячо-горячо. О чём мог просить небожителя достойный офицер? О сущем пустяке - никогда, НИКОГДА больше не встречаться с бойцами Траффи, окаянным мэтром Песьцем и его кучей племянников. В недавно покинутой и снова ими посещённой Вурдалаковке, ловцов встретили, как самых дорогих сердцу, родственников. Радость была практически единодушной, разве что староста выглядел несколько напряжённо, но это вполне можно было объяснить поздним часом прибытия почётных гостей. Больше-то вроде никаких причин для его заикания и тремора всего тела не было. На этот раз ловцам для отдыха отвели дом очень даже приличный. Пусть большим он и не был - откуда таковому взяться в не самой богатой деревеньке? - но комнаты раздельные для мужичков и дам отыскались. А хозяева ушли спать к соседям. Так-то... Тулли, да и все остальные пытались их удержать, всё-таки неловко, но крестьянин, дородный мужичина в немалых летах, только ткнул пальцем в белоголового подвижного пацана: - Он у меня поздний, - сказал густо и весомо. - И что бы с ним было, ежели б не вы? То-то... Платить мне нечем, так хоть так отблагодарить, - и развернувшись, ушёл, крепко прижимая к себе своё вихрастое богатство. Однако уснуть сразу не получилось, и виной тому были сами охотники. Какое-то время, сначала разбредясь по комнатам, потом снова собравшись в самой большой, они терпеливо ждали Колумбэ. Дровосек решил, что времени утром не будет, а поговорить о насущном ох, как потребно, и увлёк Око Благочиния подальше от чужих глаз и ушей. Говорили у начальства в доме, при закрытых дверях. Око Благочиния и домашних всех своих по углам разогнал; оно и сказано-то будет немного - многого он и не знает, но сделано так было с умыслом простым, чтобы у ворога хитрого и самой малюсенькой зацепки не появилось. А то пойдёт баба поутру до соседки, по какой надобности, которая при таких делах обязательно у женского полу возникает, и так таинственно, да под страшным секретом, да с добавлением чего и не было вовсе, разговор мужской и выложится. А та-ам... понесёт собака на хвосте и откуда, что пошло, ты, поди - угадай. Никто ведь никому, ни словечка, ни полсловечка не говорил и даже в мыслях не держал, чтобы с соседкой (это с этой-то болтушкой, да она, как решето, сразу всё разнесёт!), чем-то важным делиться. Ловцы Колумбэ честно дождались. - Ну, - встретили его на самом пороге в нетерпении, - чего-нить узналось? - Узналось. Пусть и не густо, но... Не зря, в общем, ходил. Слушайте, народ, и делайте выводы... После краткого, сжатого рассказа озабоченные охотники долго молчали, думали, может, кто и молился. Что же тут выходило? Поведал Око Благочиния, что в Чёрных Дебрях и не сказать - далеко, так, чтобы было удобно селянам напакостить и снова в кустах схоронится, - обитают две ведьмы. Друга дружку не жалуют... - Пажити здесь тощие и общие, вот и грызутся. Одна из них кое-какую власть над бестиями имеет. Око Благочиния известил, что ничего особо страшного - демона вызвать ей не под силу, но местных уродцев на подмогу призвать способна. Армию, бает чиновник, ей контролировать не в мочь, а с десяток леших на кого натравить - это запросто. Вторая... о-хо-хо... Со второй сложнее... Она по силе товарке своей уступит, а по вредности запросто её переплюнет. Ботаник она. Чародеи, вам это об чём-нибудь говорит? А то мне это слово не совсем понятно. Вроде травку и цветочки обозначает. Тогда я в толк не возьму, чего меня Око Благочиния именно о ней упредил особо? Ведьма-травница - это бы, куда ни шло. Им с нею не обниматься, не ручкаться, в гости не хаживать, чайку не пивать. Не отравит, не опоит. Слабо ей. А ведьма-ботаник, даже слабосильный навредить может почище колдуна-перевёртыша. Рейнгольд и Тулли озабоченно переглянулись. - Хорошо, что мы кружными путями не двинули. Только бы ноги зря били. Ботаничка эта, - бесово копыто ей в седалище! - действительно баба вредная. Если наш приятель её отыскал, - в чём я ни секунды не сомневаюсь, - то ему нас до Дебрей и выслеживать не нужно. Возьмёт он её в оборот, она на каждой тропке у пары деревьев корни заговорит и всё - в ловушке мы: весь лес о нас знает. И это вариант самый безобидный. - Ага... - сказал Колумбэ, - понятно. Тогда... - он крепко хлопнул себя по коленкам. Жест ловцам знакомый. - Рейнгольд, ты заклятие, о котором я просил, заготовил? - Заготовил?.. - хмыкнул маг. - Ты о тонкой волшбе, ровно, как о засолке грибов говоришь. Но - да, твоим языком выражаясь, - заготовил. - А при какой надобности, так-то два раза колдануть смогёшь? - Всего-то два раза, - передразнил дровосека чародей. - А чо сразу муссон не попросишь? Мелочишься, по капельке из меня давишь... - Муссон нам ни к чему, - авторитетно сказал Колумбэ, - чем бы эта хренота ни была. А вот два раза дождичек вызвать или там один раз, но на двух полянках одновременно - это может понадобиться. - Да для чего тебе!? - вспылил раздражённый необъяснимой таинственностью дровосека Прак. - Так... на всякий случай, - зевнул противоза Колумбэ. - Давайте спать, что ли? Завтра день хлопотный. Через болота ведь пойдём, а там наши знакомцы - вурдалаки. И злы-ы-ые... Хотя разумом не охвачу: чего им на нас дуться? - За вурдалаков беспокоиться нечего, - всплыл следопыт. - Да я, вроде и не за них. Я больше - за нас, - в тему поправил его дровосек. - И за нас не надо. - Почему? - встрепенулась Стана. - А не скажу, - лукаво улыбнулся Трабль. - Не только у этой орясины есть свои секреты... хорошо-хорошо... обоснованные подозрения. Нет, конечно, всем нам нужно быть на чеку, но сдаётся мне... А, ладно, утро покажет... Как ни пытали вредного следопыта всей озадаченной командой, ничего он никому не сказал. Пришлось отряду отправляться на боковую с неудовлетворённым любопытством и в зудящем раздражении. За что Траблю было обещано много всего такого, о чём в приличной книге и не напишешь.