Глава 11.
Пора бы ему уже обозначиться... - Пора бы ему уже обозначиться, - мрачно говорил Верховный Магистр Ордена Хранителей Трона, глядя на собеседника поверх парующей дичи и винных кубков. - Может, всё-таки возьмём за грудки твоего этого, присоветованного?... Кем, кстати присоветованного?.. Генерал пошевелил бровями, пособирал кожу на лбу - давно уже сидели государственные секреты обсуждая, и чужие интриги расплетая, усталость сказываться начинала. - Патриарх и... ик... и присоветовал. - Патриарх?.. Не-ет... - в чём-то засомневался Надд Ори. - Теперешний патриарх - овца безвольная. Сколько он у кормила власти духовной?.. Ты промочи горло, а то икота замучает... О, вишь, сразу и полегчало. Полгода... или чуть больше. Хмельная мысль, прямыми путями брезгуя, скакала по буеракам взбрыкивающим козликом, но собеседники друг дружку понимали с полуслова, видимо, находясь на одной ментальной волне. - Где-то так, - излишне энергично кивнул наголо бритой головой Гарро. - Кстати, магистр... - О, и я о том же сказать хочу... Вся эта кутерьма примерно тогда и началась. Совпадение?.. Два тёртых жизнью калача выразили обоюдное сомнение в таком ходе развития событий и, чокнувшись кубками, опорожнили их, вполне довольные сложившимся дуэтом. - Взаимопонимание, - утёрся бархатным рукавом Верховный, - есть краеугольный камень успеха! - Вы мудры, друг мой, - Гарро едва не прослезился от умиления, не солидно шмыгнув своим острым крючковатым носом. - Выходит, что нашего патриарха кто-то попросту использовал. С его ведома или нет, сейчас совершенно не важно... - А важно - кто это сделал? Ты, мне думается, с тем расчётом и пошёл на уступку, взяв к себе этого... Как его?.. - Брат Пралл. Да с тем и взял и к себе приблизил. И, знаешь, не зря. Он, возможно, в этом переплёте персона не главная, но уж точно не из последних. А уж сколько всякой мелочи я уже высветил, той, что с верного пути свернула, не убоясь святые клятвы нарушить, у-ух... Потому я его ещё на горячую решётку и не определили. Но это - пока... Налей, малой, - жестом подозвал он виночерпия, терпеливо дожидавшегося в самой глубине комнаты. Сами-то сановитые господа расположились на балконе, любуясь красотами природы, и верша историю Фальбурга. Дождавшись, когда слуга удалится Надд Ори, кубок подняв, хитро прищурился и выпалил давно заготовленное: - Генерал, а не пора ли карты на стол? Ситуация усложняется; мне даже пришлось свою дочь впутать в это тухлое дело. Она конечно умничка и всё такое. Но какой же отец такому раскладу порадуется. А промеж нас всё ещё тайна... Понимаешь, о чём я?.. Его величество заливает о сохранении трона и устоев королевства... Чушь собачья! Мне ли не знать, что сейчас... ну, до недавнего времени, в королевстве всё было относительно спокойно. И с вопросами веры, тоже, вроде бы... Или нет?... Гарро вдруг сделался ко всему безучастным, даже как-то оплыл. Вот этим удивил он Ори без кавычек. Не привык магистр видеть этого жёсткого ревнителя в состоянии близком к расползающемуся по швам тюфяку. Длилось такое состояние генерала самую малость и всё же... Надд Ори понял - сейчас! ...Худой, измождённый юнец с расцарапанным лицом как мог спешно поднимался по тропе к вершине скалистого холма. Лёгкие и порядком изношенные сандалии уже не защищали его стоп от острых камней, и за ним тянулся отчётливый кровавый след. Рубиновый пунктир выдавал его с головой трём загонщикам, упорно гнавшим свою жертву. Отряд, отправленный его величеством на освобождение приграничья с Чёрными Дебрями от распоясавшейся нечисти, попал в засаду и был частью уничтожен, а частью рассеян. Юный капеллан остался в одиночестве и дёрнул от вражьей силы, куда глаза глядят, особо пути не разбирая. В Дебрях скрыться не удалось; сначала за колючий куст зацепился и вскрикнул больше от неожиданности, чем от страха, только гулям-то всё равно. Услышали они и ну водить в разные стороны своими широкими чуть вытянутыми мордами. Учуяли. Коротко рыкнули, созывая своих, и припустили за беглецом. Самый прыткий из них за ретивость поплатился расколотой плоской своей головой; монашек оказался не из трусливых и одинокого хищника валежиной приложил крепко. Толстая была деревяшка, жаль подгнившая. Тут же и переломилась. Гуль, перед тем как копыта отбросить, ещё и взреветь успел коротко, но громко. Капеллан пытался с его жилистой лапы снять металлические тройные когти - всё оружие, а то с голыми-то руками против этих прыгунов не очень навоюешь, - но они оказались прочно прикреплены к запястью. Возиться же с ремнями времени не оставалось. И теперь - тропа, загонщики в затылок дышат, а за ними ещё кто-то. А кто? Знать совсем не хочется. Наверх быстрее. Там замок! И пусть о нём худая слава идёт, но в развалинах этих недобрых всё равно затаиться можно. Затеряться в коридорах. А при доле везения, стряхнуть с загривка, почуявших кровь людоедов и уйти отсюда по другой стороне холма. Да... доля везения должна быть немалой. Гули наседали, а в руках ничего, кроме жалкого обломка гнилой деревяшки. К чёрту её! Пользы от неё никакой. Быстрее к воротам Они, то ли разрушены, то ли недостроены. Вот ведь странность. Только некогда сейчас об этом - из-за поворота тропы появились эти, настойчивые... Быстрее к донжону, под защиту стен! Уже на пороге (эх, никаких дверей нету - жаль!) он обернулся... Ох, ты ж... А казалось, что страшнее уже быть не может. Оказывается - может, да ещё как. И гули уже не казались такими уж жуткими, невзирая на свои сутулые, будто в поясе переломленные тела, так и стремящиеся вперёд, и тройные ножи или иззубренные пики в их лапах - это так, игрушки. А вот медленно выплывающий из-за их спин лич - это... это... Монах понял, что от такого врага не уйти, не укрыться. Лич - изменённый. Человек, маг - добровольно сделавший шаг на ту сторону жизни и сумевший вернуться. Смерть воплоти и ничто иное. Какие двери?.. Помолиться бы, успеть. Лич, не тревожа пыль под ногами, подплыл к воротному зеву и отчего-то остановился, точно так же, как минутой ранее на том же месте плотно застряла дюжина зубастых уродцев. Он попробовал двинуться дальше и не смог, что-то невидимое упорно не давало ему пройти. Капеллан, съехав по косяку, слабо улыбнулся. Интересно... А впрочем, уже нет, просто ноги не держат и куда-то бежать нет сил. Маг в недоумении склонил набок свою уродливую голову точно так же, как это делают собаки. Только это не получилось у него настолько же забавным или умилительным. Иссушенными своими ладонями монстр вытер потёки гноя из глаз и снял с впалой щеки лоскут грязно-серой кожи. Он разлагался, но подобные мелочи ничуть не беспокоили существо давно переставшее быть человеком. Лич неожиданно без подготовки и переходов выкинул вперёд обе руки, неестественно вывернув их. Капеллан непроизвольно попытался повторить это движение, уж больно заковыристым оно было. Ничего не вышло - запястья и локти дружно запротестовали против такого нечеловеческого с ними обращения. А этому, по частям разваливающемуся - вон, нижняя губа наполовину отвалилась и болтается... бр-р-р-рр, до чего же противно!.. хоть бы хны. По всему, закутанному в драный плащ, телу прошла крупная дрожь, поднимаясь от ног к груди постепенно зеленеющей волной и медленно добравшись до рук, сошла с ладоней и устремилась к невидимому щиту. Препятствие держалось недолго; потрещав красными искрами, оно осыпалось на землю зеркальными осколками. Лич, жутко исказив то, что у него осталось от некогда человеческого лица, изобразил улыбку. Его горбатое воинство глухо взвыло и ринулось, к застрявшему на пороге монаху. Человек встал, сжал пальцами узкую переносицу своего выдающегося носа и тоже улыбнулся. Он был готов умереть. Единственное о чём он, может быть, жалел, так это о том, что во время бегства не догадался прихватить саблю, тогда уже покойного лейтенанта. Пожалуй, уходить на тот свет, отправив туда же одного-двух зубастых уродцев, всё-таки веселее... Если в данной ситуации употребление этого слова допустимо? Да и на Суде, наверняка бы, зачлось. Э-эх... Хоть кулаком в рыло... Гули в этот раз решили поодиночке не нападать - накинулись все, мешая друг другу и создавая страшный кавардак. Все и погибли с промежутком в мгновение, распавшись в мельчайшую пыль и отравив воздух совершенно непередаваемой вонью. У капеллана из глаз слёзы потекли, а дышать он добровольно перестал, обоснованно опасаясь задохнуться в облаке этого смрада. А как ревел обескураженный лич, непонимающе пялясь на сжимавшего кулаки парнишку и пытаясь сообразить, что же произошло. Магия? Но монах не маг. В нём Силы нет совсем. Неужто вмешательство сил высших, в которые он никогда не верил в той жизни и уж подавно в теперешнем своём существовании. Лич резко прекратил орать, и, переплетая свои гибкие руки, творя волшбу запретную двинулся к странному священнику. Сейчас проверим насколько крепок тот, кто решил встать на сторону этого ничтожества. "Ничтожество" тонкой палкой застряло на пороге, в принципе не зная, что ему делать и не понимая, что вообще вокруг него происходит. Кулаков он так и не разжал, дышать начал, правда, не через нос - пованивало всё ещё, - а через рот, медленно втягивая воздух сквозь плотно с