Глава 17.
Ночь жёлтых зубов. Часть 1.
Окраины деревни, после долгих прений, дошедших постепенно до кровавых соплей, решено было оставить. Удержать там оборону наличествующими "войсками" возможности не представлялось. Чуть больше сорока мужиков, включая трёх неугомонных дедов, от которых уже склепом попахивало, пяток не трусливых бабёнок и с полдюжины храбрых от возрастной бестолковости подростков - вот тебе и армия. Крайний рубеж на пути взбунтовавшейся нежити. Как тут можно сомневаться в неминуемости по... беды? - Пошли вон! - бесновался Колумбэ в последней, тщетной попытке разогнать молокососов. Всего и достиг, что нарвался на ответ, высказанный выражениями цветистыми. Грубый всё-таки народ в деревнях обитает, не почтительный к заезжим дровосекам, ставшими лихими борцами с неестественным. - Тьфу, - признал Колумбэ своё полное поражение. - Становитесь в очередь на заговор оружия. Центром вселенной для готовящегося к сражению "полка не сгрызаемых" стал малый пятак возле церкви, где запалили самый большой костёр и священнодействовали - нет, не инквизитор со священником, - а блондинистая лекарша и фигуристая магичка. Ревнитель местный к ним первым примчался. Разумным стариком он оказался, подвижным для лет своих, с живыми глазами, твёрдым характером и острым языком. Умел он народ в лихой час поддержать, может, излишне скабрезными для служителя культа, зато действенными шуточками. А вот приходского своего священника цаплицкие мужики среди себя как-то не приметили. Подобрав рясу и сверкая лысиной он умчался на двуколочке, как только звонарь ударил в набат. Бабам, встреченным на дороге (вынес же их бес не ко времени!), он на ходу прокричал, что два носителя святого слова на один Цаплиц шибко много. - Брат Муртелло, с божьей помощью, управится! - верещал он удаляясь. - А я в монастырь Святого Брома... Брома Святого... Молиться за вас, неисправимых грешников. Горячо молиться... - долетело издалека обжигающее искренностью обещание. - Слинял, святый пройда! - дружно сплюнули бабы. - Оно и к лучшему. Чем трусостью мужиков заражать, лучше с глаз долой. Да и для здоровья наших мужей оно много лучше. А то в горячке боя не сдержатся и поколотят сего молельщика. Отвечай потом перед церковью за содеянное... Стана, белозубо улыбаясь, щедро посыпала разный хлам, что тащили к ней крестьяне, самолично изготовленными снадобьями, а Тулли вдохновенно гундосила заклятья. Порошки и мази, повинуясь воле её, послушно въедались в ржавые сабли, багинеты и вилы, превращая их владельцев в грозных изничтожителей нежити. Народ, подбадриваемый не особо святым словом говорливого ревнителя и в магию веря, как самоубийца в непрочность выбранной верёвки, гомонил раздражённо и зло, настраиваясь на беспощадную битву. Особо ярились пострадавшие от гнусных выходок Зумбу. Но и среди них выделялся мужик, потерявший в одночасье жену и дочку. Был он чёрен от злости - не подходи! - молчалив, однако сразу было видно - спуску ворогу он не даст. - Есть шанс, что дочка жива? - спросил он у Прака, ни на что хорошее не надеясь. Рейнгольд, не зная, чем его утешить, только потупился. - Понятно, - крестьянин поправил сползший с плеча ремень старой картечницы. - Не трогайте её, - сказал тихо и тут же с надрывом в голосе: - Все слышали? Никому не трогать её... их, не трогать. Я... сам. Охотники переглянулись. Состояние этого человека было им понятно. Вот только справиться ли он? Сдюжает ли?.. Упокоить собственную семью это ж сердце на разрыв. К тому же, вряд ли некромант удовлетворился простым их поднятием. - На кладбище я свежих детских останков не видел, - опустив голову и цедя сквозь зубы, проговорил Прак тихо, только, чтобы Траффи его слышал. - Ещё один вурдалак? - Двое... Баба, наверняка, тоже. - Тогда, - Траффи послал небесам немое проклятие, - ему не совладать. - В одиночку и рассчитывать нечего. - Присмотришь за ним? - Вожак не приказывал - просил. Рейнгольд отрицательно мотнул головой. - У меня другая забота будет. Зумбу здесь только мне по зубам. Тулли, как начнётся, ищи его. Землю и небо переверни, но найди. Остальное за мной. Ори едва заметно кивнула. - Я рядом буду... Ну с этим... с вдовцом, - вызвался Трабль. - У меня и опыт, какой-никакой. И оружие заговорённое. Так что моё это дело. - А мне чего прикажете? - обеспокоился Колумбэ. - Понимаю - новичок. Но дрейфить - не по мне. Так что командуй, начальник. Траффи долго оглядывал разлапистое и косматое деревенское воинство, что-то прикидывая в уме: - Нет, - наконец решил он, - с этими я тебя не поставлю. Ты от них отличаешься только силой да решительностью. В момент опасности ты им не особый помощник... С сиволапыми я останусь. Решено!.. А ты, мой друг... У тебя задачка тоже не из простых будет: мальчишку надо сберечь. Стана! - позвал он. - Вам с Колумбэ пацана охранять. Чтоб ни единый волос с его головы... Блондинка понимающе усмехнулась: - Запрёмся... Да вон, хотя бы в церкви. Там двери крепкие. Окна узкие. А стены каменные. И народу полно. Убережём пострелёнка. Колумбэ подкинул свой здоровенный топор: - Не сомневайся, Трафф. Нежити, чтоб до него добраться придётся с моим приятелем коротко познакомиться. А он, мужчина серьёзный, прям, как я сам. Смеркалось меж тем. И хоть охотники, стараниями Трабля и Рейнгольда раннего нападения не ждали, но беспокойство испытывали. Было оно не в пример меньшим, чем у местного населения, привычка ко всякому такому сказывалась, но всё же живыми они были людьми: как тут не волноваться? К тому ж по небу облачка потянуло грязно-серые, что настроения тоже ни разу не улучшало. И ветерок подул какой-то промозглый, до костей проникающий. Или это только казалось? И звуки... Острыми они стали чудиться, не здешними. Кое-кто из подростков напряжения не перетерпел и потихоньку сначала, а потом и вовсю молодецкую прыть умчался к надёжному прибежищу - церкви. Пусть их. Под ногами путаться не будут. Хуже то, что робость начала одолевать и их бородатых отцов. Но тут командирский глас Траффи кстати пришёлся. Рявкнув пару раз, вожак малодушных встряхнул. Кому этого не достало, пришлось отведать и тумака. Траффи миндальничать не любил, да и не умел. Воспитание с младых ногтей он получил... э-э-э... общевойсковое. Родитель его всю жизнь тянул армейскую лямку. Маман при госпитале состояла. Так что маленький Траффи первые свои шаги по плацу сделал. Как только его Судеб Вершитель от карьеры прапорщика уберёг? Слава ему вовеки! Хотя... если мозгой пораскинуть, то покуда войны нету, так служить отечеству куда как выгодно. Почёт, выслуга, пенсия и прочие блага, на кои его величество не щедр, но армию свою всё-таки балует. А у вольного охотничьего народа, что?.. Ну иногда деньга в кармане водится. Только достаётся она потом и кровью. И совершенно никаких гарантий, что ты до старости дотянешь. М-да, ох и не ко времени такие мрачные мысли, итак кругом сумрачно. Пф-фу-фу... зато по плацу шагать не надо. Чахленький, рахитичный, но плюс. - Не спать, бойцы! - от нечего делать гаркнул Траффи. - Ждать гостей с радостью во взоре, зудом в лапах и затычкой в заднице, чтобы во второй линии стоящие не поскользнулись. Не трясись руками, - подбодрил он какого-то селянина, которого била крупная дрожь, - дубину выронишь. Мужчинка вздрогнул и, точно, выронил утыканный гвоздями дубинатор, который, повинуясь вселенскому закону подлости, упал на ногу соседу. Тот взвизгнул пронзительно по-бабьи, чем насмешил всю крестьянскую рать. Хорошо. Пусть смеются, а то боевой дух у них ниже плинтуса. Не удержи сейчас их на месте - разбегутся по дворам. Шукай их после по подвалам, нежи