Глава 17. Ночь жёлтых зубов. Часть 2.
Поначалу цаплицкие мужики в мере полной оправдали недоверие, что испытывали к ним битые жизнью охотники. При первом же появлении нежити дрогнули они в коленках и попятились. Не все и не далеко отступили, однако ж зашаталось воинство, затрепетало душами, затряслось поджилками. Впрочем, если уж честно обо всём говорить то, как раз на такое начало кровавой потехи Траффи и делал первую ставку. И даже момент, в который перепуганные селяне стали швырять в непрошено явившуюся родню пригоршни пшеницы, овса и гречки, а кто-то с полного перепугу и целый мешок на дорогу высыпал, был им если и не просчитан, то уж точно ожидаем. Не помогло метание злаков. Тут тоже без сюрпризов. Ай да Рейнгольд! Ай да недоучка! Всё предвидел. - Зерно беречь! - Голос взъярившегося Траффи был слышен, наверное, в самом Фальбурге. - На кой оно нам? - верещали мужики, улепётывающие мимо человека-скалы незнамо в какую даль. - Сгодится, - был ответ и для наглядности, самому шустрому кулаком - куда пришлось. Пришёлся увесистый гостинец точно под нос, прямиком, в пушистые усы зело лёгкого на ногу пасечника. Только соломенная шляпа в неверном свете пламени заискрилась, напоминая плоскую чайную посуду, обретшую способность к полёту. Хм, не такой бы ответственный момент, можно было бы, и полюбоваться порхающей красотой. Но дела, язви их ершом, требовали полной сосредоточенности и серьёзного отношения к действительности. Пасечник же повёл себя не совсем сообразно моменту. Чего он должен был сделать? У правильного мужчины на такой случай в неприбранной кладовой затемнённого разума всегда есть пара стандартных вариантов от банального - кувырк навзничь, до "ща как дам в рожу", если в ходулях не шаток, а головой на удивление крепок, и тут же полезть исполнять обещанное. Это не особо эстетично, зато соответствует мужескому стилю общения. А пасечник?.. Нет, этот народ ещё со времён достопамятных отличался особой никем не объяснимой алогичностью. Вместо всего перечисленного, обладатель белой рубахи-пузырём и такого же фасона штанов только серого колера, на полной скорости заложил крутой вираж и, выплёвывая сквозь прореженные зубы героические лозунги вперемешку с багряными брызгами, помчался встречным курсом к нежити, держа в замороженном замахе цеп для обмолота пшеницы. - О! - округлил рот в дебрях своей бороды Око Благочиния, с почтением воззрившись на Траффи. - Каким нежданным побытом ты в нём героизм воспламенил. Возьму на заметку. В жизни может всякое сгодится. Пасечник, восприняв прививку мужества, обрушил цеп на голову облысевшей, некогда очень тучной дамы, именуя её соседкой и язвой, и это его деяние послужило сигналом к массовой потасовке. Добрые цаплицы - живые и не совсем, с похвальным усердием принялись выколачивать друг из дружки дурь, припомнив старые обиды, за которые не удалось рассчитаться ранее. А тут такой шанс!.. И главное в управу Благочиния никто за шиворот не поволочёт. В кои-то веки можно грохнуть нагадившего тебе родственника оглоблей по башке, отводя душу, и чувствовать свою полную безнаказанность. И ничего, что дядюшка Прюс околел пару лет назад и сейчас выглядит и пахнет соответственно. Вот и вонял бы себе, в домовине бока отлёживая. А уж коли надумал подняться, так уж не обессудь - занимал пять медяков, а отдавать?.. - Где деньги, ирод!? - в гневе праведном разорялась округлая во всех местах бабища, крест, на крест, охаживая заговорённым ухватом злостного неплательщика по порядком подгнившей роже. - Ишь, нелюдь, ещё и укусить норовит... Вот тебе за это! - и отоварила крепко проштрафившегося Прюса по темечку, пресекая попытку, подпорченного невежды ухватить её зубами за внушительные холмы. - Треснула тыква? Так тебе и надо. Снадобья Станы и наложенные заклятия Тулли, пока работали, что надо и дядюшка после благословения ухватом успокоился надёжно, можно сказать, - с гарантией. Гордая победительница орлицей глянула кругом - кого бы ещё по справедливости вознаградить? - и усмотрела ведь, кобра глазастая. Некий мужчинка с оттопыренными ушами и остреньким носиком, ежесекундно подтягивая мешковатые штаны, так и норовившие съехать с его тощего зада, кривобоко - ну точно у нежити уроки брал - улепётывал от двух буйных покойниц и истошно орал: - Отстань, изыди!.. Кому говорю? Ладно, Тюга за мной увязалась, а ты-то чего? У меня с тобою никогда, ничего... - Он неловко, но всё-таки увернулся от костлявых рук. - Один-то раз - не считается. Ну два... Три от силы... Что ж теперь и за гробом на меня зло держать станете. Помогите-е-е!.. И гром-баба помогла. Коршуном налетев на... сначала на взывающего о помощи, и по-мужски, в мах влепила страждущему затрещину. Искры из глаз великовозрастного гулёны на мгновение осветили облака над Цаплицем ярче горевших костров. - Стало быть, насчёт Тюги я была права! - завопила неустрашимая победительница нежитийских полчищ. - Ах, ты ж кобель старый! А ты не протягивай клешни, - обломала она руки одной из покойниц. - Моё это. Сама его и в ум и приведу. Ты кто ещё така. Я тебя вообще в теперешнем виде не признаю... А мне и всё равно - держи... - и снова заработал ухват, но было очевидно, что сила заклятий на нём уже ослабевает. Нежить корчилась от ударов, однако настырно лезла вперёд, оскорбительно оттирая бабу и стараясь дотянуться до мужика. Видать, какие-то серьёзные вопросы остались у покойниц к припухшему востроносому обормоту. На выручку обоим из ещё живущих, - тут это уточнение в самый раз, - кинулся упругий бородатый шар. Око Благочиния, отставив сомнения и нерешительность, ринулся в водоворот сражения, с ретивостью стройного мускулистого юноши. Поддавшись воинственному своему задору, несколько запамятовал, что у него в руках ружьё, но тут Траффи вовремя в обстановке разобрался, он вообще держал голову холодной, и вовремя крикнул катящемуся офицеру, что не грех бы для начала пальнуть в настырных мертвячек. - А?... - замедлил он свой бег. - А-а-а... - уже слегка прозрев, но всё ещё удивлённо пялясь на двустволку в своих руках. - Стреляй же, в конце концов, тормоз каретный! - Траффи был слегка занят, объясняя двум скелетам и одной усушенной старушке, что он ну совершенно несъедобен. Бородач повёл в его сторону воловьими очами и спустил оба курка... Траффи обдало жаром от пролетевшего рядом заряда, а парочке костлявых ребят снесло белеющие в темноте черепушки. - Да ни в этих, - с досадой крикнул охотник. - С ними я бы и сам... Односельчанам помоги... Но... всё равно - спасибо, - и обсыпал надоедливую мумию густым слоем порошка. - Ф-фу... надоедливая старушенция. - Он зыркнул по сторонам. - Хм, вообще-то, если бы ни серьёзность момента, можно было бы и посмеяться... Всё сражение живых с полчищами восставших мертвяков, как-то само собою распалось на мелкие очаги горячих страстей, носящих, преимущественно внутрисемейный характер; родственнички азартно выясняли отношения и выплёскивали всё, что накопилось за годы отсутствия... ну, вот этих, с жёлтыми зубами. В дни поминовений на кладбище всего ведь не выскажешь. Не принято там правду-матку резать. А вот так - в неформальной обстановке, когда тот, кто вопреки божьему закону из-за гробовой доски выбрался и давай барагозить, - тут само небо велело плечу раззудится. Вот народ его зову и внял. Неизвестно кто был постановщиком всего этого безобразия, но если он рассчитывал стать автором кровавого хорора, то ему не повезло. Не разбирающиеся в театральном искусстве селяне, ничтоже сумняшеся, превратили ужастик в комедию абсурда. Невзирая на подавляющее численное превосходство поднятых, пока всё шло относительно неплохо. Однако Траффи прекрасно осознавал, что расслабляться ещё не время; главные силы нежити пока не объявлялись. Да и что происходило в тылу, охотник мог только догадываться. В неверном свете кострищ подробности не особо различишь. Только и понятно, что десяток крепких мужиков, кого-то сердечно встречает. Может и с мокрыми от душевных переживаний штанами, и трясущимися руками, но раскалённых докрасна железных прутов из тех рук не роняя. С тылу появился болотный вурдалак, существо само по себе живое, но мерзостью характера и привычками от кладбищенских растревоженных обитателей особо ничем не отличавшееся. Во всяком случае, их гастрономические пристрастия полностью совпадали. А вот угомонить их одинаковыми способами возможным не представлялось. Их?.. Ну да - их. Только если с поднятыми всё было ясно с самого начала, то с болотниками... - Капустны кочерыжки! - с плевком выдавил из себя Траффи по особо горбатым и потому даже издалека отличимым от человеческих теням, определяя, что болотников на деревенские посиделки у костра выползло несколько больше, чем он рассчитывал. Народ в арьергарде со страху начал буйствовать. А чего ж ни геройствовать, когда тебе за содеянное ничего не приключится, а наоборот будет почётная грамота, и всё-таки трохи боязно. Тьфу! Тьфу! Тьфу! Так вот народ на удивление залётных гастролёров трусил, но гнуться не стал. Нет... Сначала найти отмычку к вурдалачьей жизни было непросто, но потом... Что там начальство издалека прибывшее, местным обывателям совет