е. Учинители беспорядков только осклабились. Воинственный офицер тому был только рад. Поднял он вверх руку с сабелькой, как один известный генерал, виденный им когда-то на картине, задержал её на миг чужие судьбы решающий, и бросил в пропасть неизбежности. О, как! Тут без дураков. Тут майорскими эполетами и орденом веет. Так что требуется соответствие моменту. Опа. Что за ерунда? Где гром пусть и не пушечный, так хоть ружейный. Где она, салютация его неизбежному возвышению? Солдаты только недоумённо переглядывались. Выстрелов не было. Ни единого. А проклятый эдил тут как тут, и улыбается гаденько. - Пробовали уже, господин капитан, поскольку мы, - подразумевая, естественно только себя, - оперативней и сообразительней некоторых. И даже уже установлена причина этому явлению... мною. - Что ещё за причина? - тупо и несколько замедленно спросил капитан, не умеющий думать две мысли сразу, а первая, та, что об эполетах и ордене его ум ещё не покинула. - Причина магическая... естественно, - как малому и не особо разумному дитяте разъяснил капитану эдил. - Наш маг, говорит, большой мастер тут чародействовал. Теперь только врукопашную... Офицер почесал лысину под кивером и изрёк: - Так давай действовать. Сейчас я своим команду отдам и коллективно мы их всех... - Кого "их"? - прикинувшись простачком, спросил военачальника простота эдил. - Ну... этих, которые дорогу... улицу перекрыли. - Этих-то понятно. А дальше?.. - Прорываться... То есть... Ну, воевать... - С кем? - героическая непробиваемость тылового героя перестала забавлять даже его вечного соперника. - А... Ну... Со всеми... - Нет, - мягко возразил служащий Благочиния, - со всеми не надо. Там, в гостинице, могут оказаться совершенно ни в чём не повинные подданные его величества. Я приказал своим людям окружить квартал. Кстати, им не помешала бы помощь... И постепенно мы будем сжимать кольцо, задерживая всех, кто попытается из него вырваться. Просеем сквозь мелкое сито и покусителей на благочиние города выловим всех до единого. Пришлось капитану, хоть и с зубовным скрежетом, признавать правоту и главенство очкарика. Так они и поступили в непродолжительное время, смяв заградительный кордон и уложив бедовых разбойничков мордами в землю. Первый успех, он кого хошь вдохновит. Вдохнул он жизнь и в несколько утратившего щегольской лоск капитана. И снова во взоре его вспыхнул героический огонь, просто ярым пламенем полыхнул. И снова рука сама взметнула к небесам саблю и... И чёрт бы побрал эту осёдланную скотину, тоже, видимо, представившую себя скакуном фельдмаршала и надумавшую картинно взвиться на дыбы. Капитан на лошади ездить умел. Всё-таки дворянин. Но вот такой пусть и вполне патриотической, поддерживающей боевой дух армии, выходки он от застоявшегося в конюшне соратника не ожидал. Потому и выпал из седла на мостовую, как был с воздетой в замахе саблей. Нет, прирождённый герой он таковым остаётся в любой ситуации. К нему тут же кинулась пара солдат, поднимать оконфузившееся и несколько заржавевшее в суставах начальство. Тем бы всё могло и завершиться. Ну поржали бы служащие Благочиния, ну высказался бы, как-нибудь витиевато с грамотно отмеренной дозой ядовитости очкастый эдил. Да и Создатель с ними, со скоморохами. Но на беду свою этот ляпсус большого военного начальника заприметил краем глаза бывший студент, облюбовавший гостиничную крышу. До этого момента Рейнгольд, почти не заметный боец арьергарда, успешно для ловцов и своего здоровья сдерживал оголтелые толпы разъярённых неудачами бандитов. Он уже многократно возблагодарил того, без всякого преувеличения, гениального человека, вписавшего в обучающую программу ФАКа такой, безусловно, необходимый в жизни предмет, как фехтование. И никогда, НИКОГДА!.. будучи студентом Рейнгольд Прак не выражал недовольство необходимостью... Ну ладно, ладно - гундел, конечно, но в меру и без вербальной экспрессии. Но теперь-то, самой жизнью убеждённый, он в несколько минут сделался самым горячим почитателем этого искусства. Скольких непочтительных грубиянов отправил с занятой высотищи полетать, причём играючи?.. О-о, с полдюжины не меньше. Это не считая тех, кто от лестницы ещё отлепиться не успел, ну и вместе с ней... Потом кому-то руку укоротил, когда суетливый господин ломился уже из гостиницы. Задавать себе или беглецу вопрос - чего это он? - Прак за отсутствием досуга не стал. Рубанул наотмашь и вся недолга. Кровью-то как плеснуло из обрубка, о-ох. Не поучаствуй Рейнгольд в приключениях бродячей ватаги, да не укрепи свои сердце и желудок, тут бы его и перегнуло. Прак же и так перемещался с великой осторожностью, опасаясь поскользнуться на щедро пролитом багрянце. В тот раз миновало. А вот с упавшим с лошади офицером Рейнгольду не пофартило. Загляделся он на капитанские кульбиты и не заметил, как ступил в кровавую лужу. Кувырк! Небо с землёй пару раз игриво поменялись местами. Маг даже испугаться не успел. Так бы и рухнул на мостовую в полном неведении - чего это он вообще? Но... Что-то зажало его ноги в стальные тиски, едва не переломав кости. Да, нежности в захвате не было совершенно, однако от преждевременной инвалидности рухнувший с крыши чародей был спасён. Только вот кем?.. Прак тихо ругнулся, мысленно похвалил себя за то, что не выронил саблю и рывками стал подниматься в высь, изумляясь сам и повергая в столбняк всех, кто сейчас за ним наблюдал. ...Следопыта так и подмывало обернуться, но он крепился. Живая "пробка" в дверях, матерясь, никак не могла определиться в какую сторону ей двигаться. И опасность получить перо в бок, пока ты там разглядываешь, что у тебя позади лопаток трещит и булькает, была более чем реальна. И всё-таки сегодняшний день даром для него не прошёл. Нет, вреда физическому здоровью ему никто нанести не сумел, а вот психика, о наличии которой он ранее даже не догадывался, вдруг обнаружилась и тут же пострадала. По полу и выше, с боков и над самой головой, обтекая фигуру следопыта, как щупальца спрута страдающего артритом, потянулись к верещащим бандитам тонкие изломанные бесчисленные прутья. Трабль впервые в жизни уронил лук вместе с челюстью. Оборачивался он долго, со скрипом в шее, с остановившимся взглядом и застывшим на губах дыханием. Что случилось с не успевшими протиснуться в дверь бойцами ревнителя следопыт не видел. Ну и хорошо. Ему и одних предсмертных воплей хватило на несколько бессонных ночей. Впрочем, не нужное представление он таки получил: сильно прорешечённые господа, числом три - те, что вломились в комнату, обороняемую лекаршей, тряпичными куклами свисали откуда-то сверху. Нет, стоять на коленях сейчас не умно. Ещё бы оставались силы себя воздеть! Чудовище, которое Трабль и слов-то не находил чтобы описать, с неумолчным, выстужающим душу потрескиванием, выбиралось из номера, где оставалась Стана, сёстры-близняшки и... Лон. - Лон!? - беззвучно выдохнул посиневшими губами Трабль. - Это... ты? Маленькая фигурка пострелёнка неясно просвечивала в прорехах отвратительно шевелящегося клубка. Но, и это следопыт увидел ясно, щупальца, единого тела не имевшие, не прикасались к ребёнку. Они его обволакивали, но не трогали. Лон перешагнул порог. За ним, тоже окружённые ужасным клубком, но так же в полной целости и безопасности, вышла совершенно обалдевшая Стана. Едва ли не держась за её подол, шаг в шаг выбрались из номера хозяйки с остекленевшими глазами, но на собственных ногах. Одна из них почему-то не расставалась с нужной ночной посудиной. Однако женщины способны изумить. Далее... Да было и далее... Траблю надоело стоять на коленях, и, подкрепя себя острым словом, он медленно поднялся, только для того чтобы схватиться за перила; не сделай этого несгибаемый охотник и колени его обязательно бы подвели. За постоянно шевелящимся клубком потянулся длинный извивающийся хвост, так же состоящий и щупальцев-прутиков, а на самом его конце с опутанными лодыжками болтался сомнительным украшением молодой чародей и скорбно разглядывал затоптанный дощатый пол. - Чёрт! - всё-таки не выдержал следопыт и отвернулся только для того, чтобы рассмотреть чудачества Тулли Ори. - Ч-что-о?.. Твою м-мать!.. - выдавил он из себя и перегнулся через перила. Вид обезглавленного тела, игриво перебрасывающего собственную башку из руки в руку и развязной походочкой идущего навстречу атакующим, даже для непробиваемого Трабля оказался неким перебором.