- Я пас.
- У него такое плохое зрение, ну ничего рядом не видит, а сегодня как раз жаловался, что пора менять контактные линзы, - протараторил Томас, мстительно наблюдая за учителем. – Пусть на море любуется, оно что в линзах, что без них - одинаковое.
Уильям согласно покивал головой. Парни отошли на разминку.
- Это же не считается за блядство? – прошептал Томас и вовремя отпрыгнул, повернувшись к альфе боком.
Уильям угрожающе рыкнул, сверкнул клыками, пытаясь не дышать слишком глубоко. Цитрусовые деревья остались в парке, с моря дул свежий ветер, и альфа, наконец, почуял Томаса. Запах оказался настолько невероятен, что Уильям изо всех сил сдерживал слезы восторга. Аромат нетронутого омеги, как первые робкие волны ночного прибоя… как теплые капли чистого летнего дождя, как роса, как радуга… если все это имело свой тонкий и потрясающий запах, впечатление, предвкушение. Уильям часто сглатывал и кусал щеку изнутри, стараясь болью отвлечься от головокружительного желания.
Он щурился, поддерживая экспромт Томаса, и издалека наблюдал за ходом игры. Мальчишка отлично играл, сильно подавал, ловко отбивал и ни разу не попал ни в аут, ни в сетку. К тому же, явно рисовался красивыми позами. Уильям ощущал, что все эти нагибания, выпячивание пострадавшей накануне попки, быстрые потягивания изящного тела, зацелованного солнцем до золотистой смуглоты - для него одного. Альфа отворачивался к морю и улыбался собственнической улыбкой – еще чуть-чуть и омега станет желанным трофеем.
Уильям почувствовал приближение Томаса за несколько секунд то того, как услышал вкрадчивое:
- До чего же хороша морская лазурь, не так ли, герр Каулитц?
От разгоряченного подвижной игрой юного омеги пахло неприкрытым желанием. Альфа все же простонал сквозь зубы, ощущая тяжелеющий в тесных брюках член. Уильяму до боли, до темноты в глазах хотелось немедленно овладеть этим мальчишкой, пахнущим так невероятно, так вкусно и тонко. Быстро приняв единственно верное решение, альфа как был, в одежде, бросился в набегающую на белый песок волну, с шумом окатывая омегу сверкающими на солнце брызгами.
Томас довольно улыбнулся и обхватил себя за плечи, наблюдая за возбужденным учителем.
Несмотря на объявленный выходной, к вечеру Уильям почувствовал себя невероятно уставшим. Ему приходилось постоянно держать себя в руках, чтобы не отвечать на откровенные провокации Томаса. Чертенок окончательно съехал с катушек: следовал за учителем, отвлекал от разговоров с другими людьми, а оставшись наедине, норовил прижаться пахом или ткнуться носом в шею или волосы.
- Ты с ума сошел! – шипел Уильям, отталкивая от себя мальчишку. – Если кто-нибудь заметит, то будут проблемы. У меня, Том.
Томас послушно кивал и убегал до следующего эпизода.
Со своим возбуждением Уильям с трудом, но справлялся, а вот что делать в данных условиях с юным омегой, почуявшим подходящего альфу, пока не придумал. Психолог Ри на звонки не отвечал. Зато неожиданно Уильяму позвонили с номера, который он давно помнил наизусть.
- Разве ты не в Бремене? – удивленно отозвался он вместо приветствия.
- Радость в голосе слышу, но первые слова должны быть не такими, - назидательно отозвался бархатный голос с мурчащими низкими нотами.
- Я страшно соскучился, - широко улыбаясь, сказал Уильям.
- Теперь совсем другое дело. Я тоже. Так соскучился, что управился со всеми делами раньше и решил устроить итальянские каникулы. Угадай, где я сейчас? Подсказка – здесь очень классно пахнет морем и ужасно – лимонами.
Альфа счастливо рассмеялся.
- Как твой маленький омега? Стоит того, чтобы затевать весь этот крестовый поход?
- О да, - выдохнул Уильям и уселся поудобнее перед закрытым наглухо окном спальни, предвкушая долгий разговор.
На терракотовых плитках пола лежали квадраты желтого света от уличной подсветки недалеких башен замка. Уильям расположился в постели, закинув руки за голову. Ожидание не давало ему заснуть, альфа был уверен, что Томас просто так не отступит. Уильям оказался прав, тихие шаги и легкий шлейф желанного запаха заставили тело напрячься, а обоняние сконцентрироваться на тончайших оттенках волшебного аромата.
Смуглый обнаженный Томас легко запрыгнул на широкую постель и собственнически обнял молодого мужчину. Мягкие дреды защекотали голую грудь.
- А ты наглец, - выдохнул Уильям, непроизвольно прижимая юношу к себе.
- Я знаю, что отвратительно себя веду, - омега потерся носом о ключицу и зашарил любопытными руками по сильному поджарому телу. - Как же ты вкусно пахнешь! – вдруг всхлипнул он. – И с каждым часом все лучше. Я даже не могу понять, чем конкретно, словно все любимые запахи сразу…
Омега оперся ладошками в пресс Уильяма и посмотрел в его глаза.
- Наверное, ты пахнешь лесом в Баварии. Рядом с домиком на опушке, где мы часто бывали в детстве…
Томас встряхнул дредами и облизнулся. Небольшие ладони начали исследовать наливающийся от настойчивых касаний член.
- Ого… - с ноткой растерянности выдал омега и, склонив голову, внимательно уставился на внушительный орган.
- Немного крупнее, чем у тебя, - согласился альфа, дыша через раз. Манипуляции юноши волновали уже по-серьезному.
- Таким даже не бета – не каждый альфа может похвастаться, - заявил Томас, но по дрожанию ресниц и ерзанию бедрами, Уильям сделал вывод, что омега растерян.
- А узел? – вдруг поинтересовался омега и осторожно сжал пальчиками основание большого члена.
- У альфы узел появляется только во время секса с течным омегой, за несколько секунд до оргазма. В школе разве не учили?
- Только не говори, что тебя это не касается, - жарко прошептал Томас, снова всем телом приникая к голому Уильяму.
Молодой мужчина не стал отрицать очевидное, а омега осторожно подался бедрами, потираясь своим вставшим влажным членом о возбужденный орган альфы. Этого ритмичного ерзания, громкого дыхания с едва слышными постанываниями, пряного запаха от близких дредов хватило, чтобы измученный за день Уильям быстро достиг сладкой разрядки, стискивая челюсти и наблюдая мельтешение цветных звезд перед зажмуренными глазами.
Очнулся альфа от очень странного, но невероятно приятного ощущения, опустил взгляд – Томас с упоением сновал теплым языком по рельефу пресса, по-кошачьи вылизывая липкие дорожки спермы.
Уильям собрал остатки благоразумия.
- Если ты не перестанешь играться, то получишь в свою попку большой и толстый член. Вряд ли это сразу понравится тебе, а сам факт – твоим высокородным родителям.
- Это же мне придется обихаживать большой и толстый, а не родителям. Так что они как-нибудь переживут, - усмехнулся омега, а в его глазах засверкали шальные искры.
Альфа потянул носом воздух, поймал нотку сладкого желания и свалил легкого юношу рядом, на постель. Пора было прекратить мнимое превосходство омеги. Едва почувствовав на своем истекающем смазкой члене умелые руки, Томас выгнулся и раздвинул длинные ровные ноги. Ловкие пальцы альфы тотчас же воспользовались приглашением, провели по поджавшимся от возбуждения яичкам, по промежности к маленькой розовой дырочке. Он дразнил мальчишку, лаская вокруг, чуть надавливая и отступая, едва омега начинал подаваться. Томас всхлипывал и ругался, пытался привлечь собственную руку, но альфа решительно прижал хрупкое запястье своим локтем, блокируя всякое непослушание. Наконец Уильяму показалось, что омега готов. Рука на влажном члене задвигалась в ритме, и в том же темпе альфа ласкал тугую дырочку, погружая палец лишь на фалангу, осторожно растягивая на входе. Томас скулил, дрожал раскрытыми коленками и очень скоро залил вязкими каплями спермы руки альфы и свои тонкие бедра.