— А зачем же еще? Я должна была догадаться, что он что-то затевает, когда вместо меня взял себе новую ассистентку. Но я и представить не могла, как он обведет меня вокруг пальца! Сколько времени я провела, слоняясь по лаборатории и ничего не делая… Я хотела быть под рукой, если ему вдруг потребуется моя помощь, и что же получила в награду? Пощечину от жестокого графа, который не успокоится, пока не преподаст мне хороший урок!
— Ты хочешь сказать, — Флер пыталась ухватиться за соломинку, — все время, пока вы были в лаборатории, ты почти его не видела?
Селестин презрительно фыркнула.
— Да, детка, и это тоже было частью моего наказания — он хотел отомстить мне за мои воображаемые грехи! Но не надо тешить себя ложной надеждой, дорогая, будто между нами все кончено. Посмотри в лицо правде! Как ты думаешь, почему мужчина, который якобы равнодушен к женщине, сводит с ней счеты? Загадки здесь нет — наши с ним чувства, можно назвать единством противоположностей: любовь — ненависть, которые гораздо сильнее того сахарного сиропа, который вы, англичане, трепетно называете лю-бо-вью… Если я позову, он тут же придет, как бы жена ни взывала к его чувству долга! Мать может напоминать ему хоть каждый день о его обязательствах по отношению к супруге, но Ален связан со мной гораздо более крепкими узами, чем законный брак. Он сам знает это, знает графиня, а теперь вот и ты.
Как Флер могла спорить? По своему опыту она знала, что Ален тем сильнее обижает человека, чем ближе тот ему. И потом, с самого начала подозревала — между ним и Селестин было нечто скрытое, которое оба не демонстрировали явно, но все-таки существовавшее.
Она гордо выпрямилась и, молча, направилась к двери.
— А как же духи? Разве ты не за ними пришла?
Флер собрала все силы, чтобы ответ прозвучал спокойно.
— Распорядись ими по своему усмотрению, пожалуйста. Я все равно никогда не стану ими пользоваться…
Доносившиеся с улицы голоса и шум автомобильных моторов свидетельствовали — торжество закончено. Селестин повертела в руках флакончик, и таинственная улыбка заиграла у нее на губах. План созрел, она знала, как поступить…
Флер тоже услышала, как гости расходятся, но не смогла заставить себя к ним спуститься. Зная, что семья придумает какую-нибудь причину, извиняющую ее отсутствие, она с облегчением плотно закрыла дверь своей спальни. Здесь не надо было притворяться, будто между ней и Аленом все в порядке. Целый вечер изображая любимую и любящую жену, Флер была в напряжении, теперь же силы оставили ее.
Она в изнеможении рухнула на кровать. Однако спасительный сон не шел, мысли путались. Слова Селестин насчет отношений с Алленом, казались ей правдой и полуправдой одновременно. Еще до свадьбы тот ясно дал понять Флер, что не предлагает ей любви и не ждет ответной, но твердо обещал сделать их семейную жизнь, по возможности, благополучной и фактически старался все для этого сделать. Неужели же власть красавицы Селестин до сих пор столь сильна над ним? Ответить на этот вопрос он мог только сам. А в его честности Флер никогда не сомневалась.
Кажется, прошло еще достаточно долгое время, прежде чем она услышала шаги Алена, направлявшегося по коридору мимо ее спальни к себе. Можно было встретиться с ним прямо сейчас, но вопросы, на которые Флер хотела получить ответ, лучше было задавать утром, когда успокоятся нервы. Однако она уловила еще чьи-то легкие шаги в коридоре, заставившие Флер насторожиться. Она встала, набросила пеньюар и вышла в ванную комнату, соединявшую их с Аленом спальни.
На кафельном полу лежала полоса света из приоткрытой двери, притягивавшей Флер, словно магнит. Картина, которую она увидела, заставила ее окаменеть… Селестин, облаченная в соблазнительную ночную сорочку, молча, стояла перед Аленом, обвив руками его шею. На миг тот, кажется, удивился, словно не ожидал проявления такой нежности, но в следующее мгновение на его лице появилось выражение такого неземного счастья, что Флер сразу поняла — этот мужчина влюблен. Когда он положил руки на талию Селестин, Флер не стала больше медлить. Но прежде чем успела закрыть за собой дверь, она услышала страстный шепот Алена:
— О любовь моя, как же я мечтал тебя обнять!..
На следующее утро Флер покинула замок. Беглянка спустилась по главной лестнице, захватив с собой только старенький чемодан, в котором лежали платья, привезенные ею из Англии. При каждом скрипе ступенек она замирала, боясь быть обнаруженной.
Тяжелые парадные двери открылись неожиданно легко. Флер пустилась бежать, не позволяя себе остановиться, пока не достигла въездных ворот: тут она перевела дух — ее уже никто не мог увидеть из окна замка.