На уроках Венеция настаивала на том, чтобы они говорили только по-английски. Если не знали какого-нибудь слова, она подсказывала. Испанки делали большие успехи.
— Знаете, Венеция, к нам в гости приедет один из ваших соотечественников, — сообщила ей Аннина в это утро.
— Это Джон? — спросила Венеция.
— Нет, нет, не Хуан.
— По-английски, — поправила Венеция, — ты должна звать его Джон.
— Это друг Джона. Он сейчас в Испании со своими друзьями и написал маме, что у него есть подарок для Хоакины. Так что мама пригласила его погостить у нас несколько дней.
— Вам будет интересно, правда? — обратилась к ней Эмилия.
— Надеюсь, что нам всем будет интересно, — улыбнулась Венеция.
Девушки с нетерпением ждали визита молодого человека. Не то чтобы они нуждались в компании, но им было не так уж весело, как предполагала Венеция. Их часто навещали женщины, но молодые люди бывали редко. Возможно, Аннина была слишком молода, у Хоакины уже имелся жених, а Эмилия не казалась им достаточно привлекательной.
Поэтому девушки с нетерпением ждали приезда друга Джона. Он появился однажды утром, когда Венеция уехала в деревню, намереваясь вернуться к уроку. Въехав через высокую арку во двор, девушка обнаружила, что дорога заблокирована группой людей, двумя машинами и несколькими лошадьми. Очевидно, во дворе одновременно столкнулись долгожданный гость на своей машине, девушки, возвратившиеся с прогулки верхом, и дон Андре с сеньором де Квеведо. Все задержались для представления друг другу. Венеция, так и не сумев проехать, подошла к ним. Все повернулись в ее сторону.
Знакомый голос окликнул:
— Венеция!
Она с удивлением оглянулась и увидела молодого человека, который смотрел прямо на нее.
— Тоби! — радостно вскрикнула девушка, и в следующее мгновение они протягивали друг другу руки, а еще через секунду обнимались.
Присутствующие при этой сцене наблюдали за ними, пораженные.
— Венеция! Не может быть!
— Тоби, какое совпадение!
— Что ты здесь делаешь?
— О, это длинная история. Потом расскажу.
— Рад тебя видеть. Какой приятный сюрприз!
— Да. И для меня тоже.
Они стояли спиной к собравшимся, улыбаясь и ничего не замечая вокруг. Девушка услышала, как дон Андре сухо произнес:
— Похоже, вас незачем представлять друг другу.
Венеция быстро обернулась к нему:
— Извините нас. Это так неожиданно. Тоби и я старые друзья. — Ей внезапно пришло в голову, что ее слова могут быть истолкованы неправильно. — По крайней мере, Тоби и мой брат — старые друзья, а мне дозволялось быть на периферии.
Дон Андре воспринял ее поправку скептически, и Венеция призналась себе, что, судя по ее встрече с Тоби, могло показаться, что она скорее находилась в центре, а не на периферии.
— Я здесь, — объяснил Тоби, — в качестве друга старины Джона.
— Джона? Не Джона ли Д'Эльбуа?
— Конечно, Джона Д'Эльбуа. Сеньорита де лос Реес собирается летом к ним приехать.
— Ну и ну… — протянула Венеция.
Сестры молча слушали их разговор, растерянные, не уверенные в том, что они все правильно поняли. Наконец Хоакина спросила:
— Значит ли это, что вы знаете сеньора Хуана Д'Эльбуа, Венеция?
Венеция сразу обернулась к ней:
— Конечно, Хоакина. Они с Тоби и моим братом Тимоти были чумой моей жизни во время каникул. Они вместе учились в школе и по очереди жили друг у друга. Они были ужасны… о, но с тех пор они очень изменились в лучшую сторону. Особенно Джон.
— Значит, когда я поеду в Англию, я вас тоже увижу?
— Конечно, увидишь. Если захочешь, Хоакина.
— Я думаю, — вмешался дон Андре, — что вам следует провести нашего гостя в дом и представить его вашей маме. — Он обернулся к Тоби. — Извините, сеньор, но у сеньора де Квеведо и у меня есть дело, которым мы должны срочно заняться.
Мужчины пошли к машине дона Андре, а четыре молодые женщины с гостем направились в замок.
Тоби Неттлтон, привлекательный молодой человек, со здоровым цветом лица, каштановыми волосами и очаровательными, подкупающими манерами, притягивал к себе людей, как магнит. Он был шести футов ростом, спортсмен, хорошо образованный и неплохо разбирался в искусстве. Венеция, будучи на год старше его, в отрочестве мечтала о Тоби и несколько месяцев даже страдала от неразделенной любви. Теперь она вспоминала об этом с улыбкой: они сохранили взаимную симпатию, но обратились к разным идеалам.