Венеция сразу узнала сеньора де Аревало и отпрянула от окна.
Хозяин замка выглядел великолепно. Она признала это с первого, и восхищенного, взгляда. Его красивая, горячая лошадь, чья темно-коричневая шерсть отливала ореховым блеском, нетерпеливо перебирала ногами. Всадник сидел в седле с профессиональной легкостью, прямой как шомпол и разговаривал с кем-то. Его собеседника Венеция не видела. Девушка вспомнила, как гордятся испанцы своим мастерством наездников и как в каждом их движении, когда они едут верхом, сквозят надменность и высокомерие. Венеция подумала, что следовало бы сделать статую дона Андре и его коня, чтобы навсегда запечатлеть энергию, силу и красоту их обоих. Да, он — настоящий испанский гранд.
Но у грандов, напомнила она себе, идеи весьма отличаются от ее собственных, и они ведут образ жизни, неприемлемый для английской девушки. Если что-то она и открыла для себя во время путешествия с Розмари по Испании, а они изучали людей и обычаи так же внимательно, как архитектуру и природу, — так это отношение мужчин к женщинам. Исходя из своих наблюдений, они решили, что Испания — страна мужчин. В бедных слоях общества женщинам приходилось очень тяжело, к семейным обязанностям добавлялась изнурительная работа в поле. В богатых семьях женщины служили для украшения и развлечения мужчин — одевались для них, улыбались для них и во всем признавали их превосходство. Однако все эти женщины не протестовали, а временами были так пассивны, что Венеция подумала, будто они скрывают собственные мысли и действуют по-своему. Они придавали большое значение внешности, особенно волосам и обуви. Даже самые бедные девушки из рабочих семей имели блестящие, красиво уложенные волосы. Неровные или небрежные стрижки были для них столь же редки, как джинсы или брюки.
Сеньоры всегда держались вместе и обычно разговаривали друг с другом, а не с дамами. Они сидели в городских кафе, сдвинув головы, а в деревнях — на стульях у обочины дороги, занятые серьезным разговором. Женщины сплетничали между собой и уходили при первом знаке своего мужчины.
Венеция не вращалась в очень высоких кругах, чтобы знать, как следует гранду обращаться со своими дамами, но подозревала, что он будет ожидать повиновения, безупречного поведения, соблюдения семейных традиций.
«Ну нет, — решила она, — отношения императора и раба не для меня!»
Сеньор закончил разговаривать с невидимым собеседником и поднял хлыст в кратком приветствии, когда лошадь прошла через арку и застучала копытами по каменной площадке. Через несколько мгновений он скрылся из поля зрения.
Раздался легкий стук в дверь, и вошла молодая горничная с подносом для Венеции.
— Buenos dias, seсorita.
— Buenos dias, y muchas gracias note 11.
— Habla usted espaсol, seсorita?
Улыбнувшись, Венеция покачала головой:
— Solo un poco note 12. — Она еще и жестом постаралась дать понять, что плохо говорит по-испански.
Девушка улыбнулась в ответ и вышла, а Венеция осталась с кофе, свежими рогаликами, маслом и медом. Она отнесла поднос к окну и поставила на широкий подоконник, откуда могла хорошо видеть сад.
Ей захотелось до завтрака искупаться в чистом, сверкающем бассейне, и она удивилась, что никто этого не делал. Но Венеция знала, что спорт не занимает большого места в жизни молодых испанок, так же как и любая чрезмерная активность, если она не строго необходима. А поскольку они очень поздно легли спать, возможно, никто в замке не вставал так рано. За исключением сеньора, который, наверное, позавтракал до того, как эффектно уехал.
Девушка с аппетитом поела, приняла ванну, оделась и пошла по длинным коридорам в поисках выхода на улицу. Какая-то женщина, подметавшая мраморную лестницу, при ее появлении отпрянула назад. Дворецкий, проходивший по сводчатому залу, поклонился и приветствовал ее словами: «Buenos dias, seсorita». Венеция продвигалась, восстанавливая в памяти вчерашний путь, и наконец оказалась у главной двери, выходящей на подъездную аллею. Справа находился двор, который она видела из своей комнаты. Во дворе расположилось довольно красивое кирпичное здание, где, очевидно, размещались конюшни и гаражи. Слева виднелись лужайка и заросли кустарника, скрывающие, как она уже знала, сад с бассейном. Венеция направилась туда.
Она захватила с собой разговорник и учебник испанского языка, но, положив их на один из шезлонгов с диванной подушкой, принялась с интересом рассматривать бассейн и сад. Это было божественное место, укрытое от ветра, тихое и благоухающее — такое безветренное, что цветы гибискуса, в беспорядке разбросанные на столиках возле бассейна, не шелохнулись. Они пролежат здесь не больше одного дня, подумала Венеция, пока кто-нибудь из слуг не придет и не уберет их.