— Да, расскажите, пожалуйста, — присоединилась миссис Бозанко. — Только пусть эта история будет веселой, а то дети ночью глаз не сомкнут.
Джонни пристроился рядом с Амиотом, и тот начал, легонько пощипывая струны:
— Там, где я жил, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Джонни, был лес. Я думаю, у любого в детстве, где-то в душе, есть лес. Но это был настоящий лес, хотя в нем и случались удивительные вещи. Сначала вы видели там сосны — что-то вроде опушки, и деревья там стояли как колонны в церкви. А потом вы выходили к озеру, посреди которого был остров, и там водились лебеди — о да, все так и было, и старики об этом рассказывали. Так вот, еще дальше, в каменном бассейне, был родник, от которого питалось озеро. Я помню, это озеро называлось Louc'h Rouan, что означает «озеро королевы». А вокруг родника повсюду был красный песок — красный, как кровь. Вода была зеленой и очень чистой, но такой глубокой, что, хотя она и находилась в каменном желобе, дно невозможно было увидеть. Старики говорили: если окунуть в эту воду вилку, а потом воткнуть ее в красный песок, то из леса придет гроза и ветер будет так реветь, что с деревьев облетят все листья. Потом гроза пройдет, туда слетятся птицы и будут петь на голых ветках. Я никогда не осмеливался проделывать такое — я был очень юн. За родником тропинка петляла между деревьями, а дальше были водопады… Теперь продолжай ты, Джонни.
— Это правда, — с жаром подхватил Джонни. — Я ходил вчера этой дорогой — мимо Миллтауна. Мама укрыла меня шалью и сказала, чтобы я спал, как примерный мальчик. Но когда она ушла, я встал и пошел мимо Миллтауна…
— Во всяком случае, он удрал, — перебила его Мэри, втайне завидуя. — Терпеть не могу вранье.
— Это не вранье, — возразил Джонни. — Это сон, если хочешь… Сначала я дошел до виадука, и надо мной грохотали поезда. А потом был Билли Трегенза, он поймал в камышах кузнечика и съел его…
— Вот уж это сущее вранье, — не выдержал старый Трегенза. — Да я никогда в жизни не делал ничего подобного!
— Вы были совсем как настоящий, — защищался Джонни. — А у вас за спиной проходила тропинка… между деревьями… Как же их называют? Лиственницы? Да, Билли Трегенза сказал мне, что это лиственницы.
— Да ничего подобного!
— Не лучше ли тебе отправить этого… этого сорванца в постель? — обратилась Мэри к матери.
— Нет, пусть уж закончит, — сказал доктор Карфэкс. — Это замечательная история, и мне очень интересно.
— А потом, — продолжал Джонни, — вдали, наверху, показался голый мальчик, и под ним плескалась вода. Я даже не могу передать, какой он был голый…
— Мэри права, — вмешалась миссис Бозанко, — отправляйся-ка ты спать, и немедленно.
— Он был такой голый, — продолжал Джонни, прижимаясь к Амиоту, — что мне захотелось с ним подраться. Я крикнул ему, но он не обратил никакого внимания. Я так запыхался, что не знал, смогу ли его ударить… И тут оказалось, что это каменный мальчик в фонтане. А еще в фонтане была золотая рыбка, а с другой стороны мимо темной изгороди проходила какая-то леди…
— Какая еще леди? — спросила его сестра.
— Глупая, леди — это леди, ее всегда отличишь…
— Но какая она была?
— Какая?.. Примерно как миссис Льюворн.
Именно в эту минуту к ним вдоль изгороди шла Линнет Льюворн. На ней была амазонка, а край длинной юбки она перекинула через руку.
— Вы как раз вовремя, миссис, — сказал фермер, вскакивая на ноги и приветствуя ее. — Не окажете ли нам честь выпить чашку чая?
— Нет, спасибо, — ответила Линнет. — Я просто проехалась верхом до кузницы возле Замка Дор и оставила там Мерлина, чтобы его подковали. Мне сказали, что сегодня вечером вы везете последнюю копну, и я решила вас поздравить.
— Вот она. — Бозанко указал пальцем на воз с сеном. — Нужна только девушка, чтобы посадить ее сверху. Запрягай-ка лошадей, парень, — обратился он к Амиоту, — и принеси лесенку. Мэри, детка, как насчет того, чтоб проехаться, как королева урожая?
Но Мэри дулась: ее задело то, что брату разрешили так поздно рассказывать истории.
— В другой раз, отец, — ответила она. — Мне всегда позволяли ехать на возу домой во время праздника последнего снопа.
— Ну что ж! Тогда полезайте наверх вы, миссис Льюворн. — И после паузы, со смешком: — Правда, по правилам это должна быть девица.
— Неважно, — отрезала миссис Бозанко, бросив проницательный взгляд на Линнет, которая в эту минуту зарделась. — Пусть миссис Льюворн окажет нам честь и заберется наверх, если она не возражает.
Линнет кивнула и полезла по небольшой лесенке, которую придерживал подбежавший Амиот. Он впряг Весельчака и Милашку, и воз, покачиваясь, точнехонько прошел через ворота и свернул направо, на узкую дорогу — такую узкую, что на кустах по обе стороны виднелись клоки сена, выдранные с предыдущих возов, и такую крутую, что Амиоту приходилось все время придерживать Милашку под уздцы. Лошади двигались в тени меж высоких изгородей. Косцы следовали за ними, напевая то поодиночке, то хором. На повороте дороги последние лучи солнца осветили Линнет на верхушке копны и вызолотили вилы, которые она держала.