— Не так скоро, Трежантиль, — заметил эскулап. — Нужно еще обсудить небольшой вопрос относительно вашего лечения. Я думаю изменить свои предписания.
— Разумеется, разумеется! — Пациент озирался с безумным видом. — Уверен, миссис Льюворн нас извинит, всего несколько минут — мое несчастное здоровье… — С этими словами мистер Трежантиль припустил к парадному крыльцу, словно за ним гнался рой его собственных пчел. Оказавшись в безопасности в своем собственном кабинете, он рухнул в первое подвернувшееся кресло и, стеная, прижал руку к сердцу. — Вы же видите, — задыхаясь, проговорил он, — что мне действительно очень нехорошо. Ваши обвинения меня расстроили, а эта молодая женщина не имела никакого права бродить там, собирая ежевику, — уверяю вас, я был изумлен, обнаружив ее. Что касается ее предложения помочь мне разбирать бумаги — какая ужасная перспектива! Я страшно разволновался — пожалуйста, Карфэкс, немедленно увезите ее отсюда, пока она не наделала бед.
Доктор Карфэкс не обращал внимания на своего пациента. Он подошел к столу, на котором лежала кипа бумаг и документов, а рядом — стопка кельтских и бретонских журналов. Вытащив один наугад, он принялся перелистывать страницы.
— Хм, — произнес он, — Пенквайт, Пенкуа, ранняя форма Пенкуз, или «конец леса», — ее употребляли в Восточном Корнуолле. Между этим поместьем и Труро должна быть по крайней мере дюжина мест с таким названием. Это вполне могла быть граница леса, тянувшаяся в те дни от реки Фэл до реки Фоуи. О чем говорят мои выписки из Беруля? О том, что любовники скрывались в лесу Моруа — да, а старое название Сент-Клеменс на реке Фэл было Мореск. Пожалуй, предположение, будто лес Моруа протяженностью двадцать восемь миль заканчивался здесь, не совсем верно. Не знаю…
Его пациент, обрадовавшись, что мысли доктора далеко и больше не заняты молоком с содой и мерзкой вареной рыбой, забыл о боли в боку и вскочил с кресла.
— Извините меня, Карфэкс, — прервал он размышления доктора, — но я позволил себе вольность отметить некоторые расхождения в различных журналах. Там много путаницы с валлийскими, корнуэльскими и бретонскими названиями. Что же касается истории Тристана и Изольды, — а именно это, судя по вашим бумагам, вас интересует, — то существует столько вариантов, что разобраться в них просто невозможно! Признаюсь, я совсем запутался.
Доктор Карфэкс положил на место взятый со стола журнал и нащупал в нагрудном кармане записную книжку (внушавшую его пациенту просто панический ужас) и карандаш.
— Не вы первый, — сухо ответил доктор. — Эта загадка веками сбивала людей с толку. Так-так, посмотрим: сильная нервозность, затрудненное дыхание. Вам не повредит, если вы проведете сутки в постели, а о рыбе мы забудем. Вам также не повредит крылышко цыпленка и лимонное суфле — ваша кухарка умеет готовить суфле? Разумеется, никакого кофе, а в остальном пейте, что пожелаете. А чтобы отвлечься от своих болезней, возьмите с собой наверх, в спальню, что-нибудь из этих бумаг; выпишите для меня основные различия между вариантом поэмы Томаса, написанным Готфридом Страсбургским, и поэмой Беруля — все это где-то там, в моих заметках.
— Да, да, все что скажете, — с жаром согласился пациент. — Вы только что упомянули лес Моруа. У Беруля есть лес, а у Готфрида королева и ее любовник прячутся в пещере, в гористой местности, по всей вероятности в Уэльсе, и это следует за позорной клятвой леди…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил его доктор, взглянув на часы. — Отмечайте какие угодно расхождения, но избавьте меня от ваших выводов. — Он направился к холлу. — В одном варианте — забыл, в каком именно, — Тристан убивает великана, — добавил Карфэкс, — а в другом убитый — карлик, кажется Фросин.
Мистер Трежантиль, которому еще не верилось, что он избежал ужасных предписаний доктора, был счастлив поторопить своих гостей. Но он очень гордился своими недавно приобретенными познаниями.
— Беруль назвал этого карлика Фросин, — сказал он, когда они шли по аллее к двуколке, — но в варианте Готфрида его имя Мелот. Очевидно, кто-то из них ошибается. Но одно бесспорно: любовников видели, когда они гуляли при луне, и, — он слишком поздно понизил свой пронзительный голос, — человек, который выдал их мужу леди, был его слугой… Миссис Льюворн, боюсь, мы заставили вас ждать.
Взгляд, обращенный на него, в котором прежде было столько теплоты, теперь был ледяным.
— Это не имеет значения, — ответила она, глядя прямо перед собой.
Доктор Карфэкс уселся рядом с ней и взял в руки поводья.