Слева от них громыхнуло второй раз, и Линнет, вместо того чтобы еще глубже запрятаться под остролистом, вышла из-под ветвей, и теперь дождь хлестал ей прямо в лицо.
— Пусть затопит его погреба, и пусть они оба утонут, — сказала она, — тогда уж я точно от них избавлюсь.
Доктор не был уверен, адресовано ли это замечание ему, но ее внезапно вспыхнувшая ярость гармонировала с погодой. Затаскивая ее обратно в укрытие, Карфэкс задел за корень остролиста, и на них посыпались земля, камни и мусор, копившийся столетиями: осколок фаянса, сгнившая деревяшка, заплесневелая кость.
— Если бы я знал, что у вас будет такой плохой характер, я бы никогда не шлепнул, вдохнув в вас жизнь, двадцать лет тому назад.
— Жаль, что вы это сделали, — ответила она, — потому что я приношу несчастье, где бы ни появилась. Только послушайте, какой гром! Да их там затопит, внизу, в Лантиэне, — с горы польются потоки в долину, к реке.
Ехидная нотка в ее голосе разозлила доктора: с чего бы ей радоваться, что затопит ферму Бозанко и пострадают люди, которые всегда относились к ней с такой добротой?
— Что касается вашего мужа, — сказал он, — топите его на здоровье, и его слуг тоже. Но пощадите ваших друзей.
При этих словах она повернулась к доктору и в ярости ударила его по плечу.
— У меня нет друзей! — закричала она. — Все они шпионы, все до одного! Они расставляют ловушки, чтобы нас поймать, но это им не удастся. И вы — вы не лучше остальных! Марк послал вас сегодня шпионить за мной, и вы не можете это отрицать.
— Ничего подобного! — возразил Карфэкс, схватив ее за запястье. — Хотя он и жаловался мне на ваше поведение. Но не могу сказать, что виню его, — теперь, когда услышал, как вы неистовствуете. — Он вдруг подался вперед, прислушиваясь к эху, долетевшему сквозь шум дождя и рев ветра. — Что это было? Вы слышали?
— Я ничего не слышала.
— Это похоже на рожок — да, вот снова! — Он отчетливо услышал высокую, пронзительную ноту — не зов охотничьего рога, не какие-то знакомые звуки с большой дороги — нет, кто-то невидимый, стоя на валу над ними, поднес к губам рожок и дунул. Карфэкс почувствовал, как в нем закипает неуправляемый гнев, — он сам себя не узнавал. Эта девчонка дурачит его вместе со своим любовником, просто возмутительно! Он так сжал ее запястье, что она вскрикнула от боли.
— Вы меня обманываете! — заорал он. — Играете в какую-то игру, чтобы выставить меня на посмешище, как вашего мужа. Признавайтесь немедленно!
Но даже в эту минуту его не покидало чувство, невероятное и ужасное, будто все, что сейчас происходит, уже случалось сотни раз прежде; эта сцена между ними была кошмарным повторением других сцен, слишком хорошо известных: как будто он действительно был тем самым мужем, которого ревность из-за разницы лет с женой довела до безумия. Не один раз, не два и не три, а много раз была она ему неверна, но всегда переворачивала все с ног на голову, несмотря на явные доказательства ее вины, и он, обвинитель, превращался в обвиняемого.
— Да и кто бы не стал дурачить старика? — воскликнула она с презрением. — Когда женщина молода, она любит инстинктом, а не по долгу. И первая хитрость была самой лучшей: в первую брачную ночь моя служанка легла вместо меня с моим мужем, который был так пьян, что ничего не заметил. А теперь, когда я знаю, что такое любовь, я буду обманывать вас и весь мир, чтобы сохранить то, чего добилась, — неважно, во что мне это обойдется.
Дождь прекратился так же внезапно, как начался. Туман рассеялся. Все стихло. Карфэкс выпустил запястье Линнет, сам не понимая, зачем вцепился в него. В ушах у него звенело, и это подсказало ему, что гром грянул совсем близко: он даже оглох на время. Линнет возилась с рассыпавшимися волосами, из которых выпали шпильки.
— Мы счастливо отделались, — заметил доктор. — Всю жизнь мечтал быть застигнутым грозой за городом.
— Простите, — ответила Линнет. — Я не знаю, что на меня нашло в кузнице, но меня вдруг затошнило от запаха раскаленного металла. Я почувствовала, что должна выйти на свежий воздух, иначе умру. А это место я люблю. Здесь можно дышать полной грудью, в долине же задыхаешься.
Они вышли из-под остролиста, и Линнет, пошевелив ногой мусор, нагнулась и что-то подняла.
— Взгляните, — сказала она, — какой странный камень. В середине дырка — он похож на кольцо.
Карфэкс взял у нее эту вещицу и повертел в руках.
— Это наручень, — медленно произнес он. — Похоже на сланец, и он пролежал здесь не одно столетие. Может быть, его сделали здесь, на этом самом месте. Я дам его осмотреть эксперту и установлю дату.