раз убедиться, что именно там изображено. Естественно, на ней он увидел символ
издательства, который даже отдаленно не был похож ни на голову козла, ни на
звезду.
«Неужели я схожу с ума? — он снова задался вопросом. — Пожалуй, мне и
впрямь пора к психотерапевту».
Окончательно запутавшись в своих мыслях, Эдвард раздраженно отложил штамп
и решил позвонить своей жене, чтобы справиться о ее здоровье. Но, к сожалению, она сообщила ему, что простуда лишь прогрессирует.
«Все не слава Богу!» — подумал Эдд и окончательно пал духом, чувствуя, как
плохое начинает давить со всех сторон.
Вдруг он снова, как тогда в машине, почувствовал чье-то присутствие, словно кто-
то внимательно за ним наблюдал. Эдвард наморщил лоб и осмотрелся по
сторонам. Никого не было.
И тут ему в голову внезапно пришла мысль о рукописи. Он же специально взял ее
с собой, чтобы продолжить чтение в свободное время, но напрочь о ней забыл. И
теперь рукопись словно напомнила ему о себе, притягивая к себе его взгляд. Он
достал книгу из портфеля и стал внимательно разглядывать обложку, будто желая
увидеть сущность повествования. Хоть это и невозможно, но книга казалась ему
живой, способной думать и действовать. Затем он медленно открыл ее где-то в
середине и перелистал в то место, где остановился. С виду это была обычная
рукопись, но, увидев плавные буквенные завитки, Эдвард почувствовал, как что-то
стало туманить ему голову, и он снова погрузился в мир старинного замка.
***
День 1
Но и здесь, спустившись по лесенке, они вновь уткнулись в тупик, хотя на этот раз
преграда была уже деревянная, вернее сказать, это была толстая дубовая дверь с
круглой чугунной ручкой в виде кольца. После некоторых совместных усилий
открыть ее, дверь не поддалась, и тогда Уинстону вновь пришлось прибегнуть к
кувалде. А в это время ребята с опаской то и дело поглядывали назад, готовясь в
любую минуту увидеть вползающую тьму. Но с деревом все обстояло намного
проще. Из-за высокой влажности и сочившейся из стен воды дверь внутри
полностью размякла и превратилась практически в губку, от которой жутко воняло
сыростью.
Преодолев и это препятствие, на сей раз все оказались в каком-то помещении, заполненном миазмами. Катрин скорчила гримасу отвращения и как можно
сильнее зажала нос. Завидев на ближайшей стене факелы, ребята тут же
вытащили их и зажгли от огня, который был в руках у Уинстона, а затем медленно
и осторожно стали обследовать каждый уголок. На мрачном каменном полу
валялись полусгнившие бочки, доски и ящики; слева вдоль всей стены также
располагались бочки, наставленные друг на друга и, как оказалось, заполненные
вином. Справа были какие-то механизмы, похожие на старинный насос, цепи и
веревки. Но, не найдя здесь ничего интересного, путники направились к центру
погреба, где находился мрачный каменный колодец, заросший мхом и плесенью и
являвшийся источником неприятного запаха. По мере приближения к нему всем
становилось жутковато, им казалось, что среди этого мрака и тишины, нарушаемой только монотонным капаньем воды, кто-то есть, и этот кто-то очень
внимательно наблюдает за ними, поджидая подходящий момент для нападения.
Они очень осторожно подошли и с трепетом заглянули внутрь. Оттуда донеслось
до них мертвенное ледяное дуновение, отчего даже мурашки пробежали по телу.
Но неожиданно среди этой мертвой тишины раздался слабый хруст, а через
секунду крик Катрин. От неожиданности остальные вздрогнули и отскочили от
колодца, ища глазами девочку и с опаской озираясь по сторонам. Катрин стояла
совсем рядом и, закрыв рот руками, испуганно смотрела на что-то с другой
стороны колодца, а ее потухший факел валялся рядом.
— Что случилось? Что там? — спросил Генри и поспешил к сестре.
Но она никак не отреагировала на его вопрос, тогда он сам подошел поближе и
ужаснулся. Он увидел скелет человека с потемневшими от времени костями, обтянутыми кое-где клочками материи и выражением ужаса и страданий на
полуистлевшем лице.
Генри обнял сестру и попытался успокоить, а Уинстон и Доминик прошли дальше
и обнаружили небольшую каменную лесенку, ведущую наверх, а сразу после нее
была красивая резная дверь с витражом, имеющая, однако, весьма дряхлый вид.
Они осторожно открыли ее и вошли. С другой стороны эта дверь была абсолютно
такая же, но выглядела новее и лучше, чему способствовала относительно