— По идее, дверь должна быть там! — Доминик указал на стену, противоположную входу в библиотеку.
Катрин поспешила туда, осветила ее, но от увиденного застыла на месте.
Остальные, заметив такую реакцию спутницы, тут же побежали к ней, но у них
была точно такая же реакция. Главный вход был намертво замурован кирпичной
кладкой.
— Я же говорил, что дверь должна быть где-то здесь… — протянул Доминик, а
потом добавил: — Наверняка, это сделали для того, чтобы сюда никто больше не
попал.
— Особенно любопытные искатели приключений, — согласился Уинстон.— Этот
замок отпугивает многих, но многих привлекают и манят к себе его тайны и
загадки. Но теперь в него не сможет попасть никто, даже человек, поддавшийся
зову духов. Ведь это они манили в замок многих жертв, а теперь путь в него
закрыт. Интересно, как давно уже вход замурован? — последний вопрос он задал
уже как бы сам себе.
— Да, ну а вдруг он не единственный… — возразил Генри.
— Ну, ты знаешь, я думаю, что тот, кто замуровывал эту дверь, наверняка, знал и
о других, если таковые имеются. И, наверняка, замуровал и их.
— Значит, мы в ловушке, — сделала финальный вывод из всего сказанного Катрин
и поникла духом.
В холле воцарилось молчание, каждый стоял и, потупив взор, молча думал о
сложившейся ситуации. Затем все, кроме Уинстона, стали садиться на корточки, облокачиваясь на стену. Так прошло минут пять или семь, но Генри неожиданно
нарушил эту тишину:
— Я предлагаю посмотреть наверху. Там, выше, должны быть жилые комнаты.
Вдруг найдем что-нибудь полезное.
— Да, верно! — сказал Доминик, вставая и направляясь к лестнице.
Остальные также последовали за ним. Затем они поднялись по одной из
полукруглых лестниц и остановились, ибо вновь оказались перед выбором, куда
именно последовать далее, направо или налево. Немного посовещавшись, друзья
решили пойти сначала налево, а потом вернуться и обследовать правое крыло.
Вскоре появилась первая дверь, и ребята решили заглянуть в комнату, хотя и
весьма боялись этого. Сначала они лишь столпились у двери и стали осматривать
ее, освещая факелами, но затем Доминик медленно протянул руку и взялся за
круглую резную ручку. Он медленно повернул ее, и дверь к его огромному
удивлению с легкостью поддалась ему и приоткрылась, отчего юноша быстро
отдернул свою руку. Все настороженно смотрели сквозь темноту в комнате, медленно перемещая факелы все ближе.
Это оказалась вполне безобидная комнатушка, обставленная дорогой на первый
взгляд мебелью, выполненной в старинном стиле.
— Неужели нам здесь придется заночевать… — задумчиво сказал Генри, бегло
осматривая комнату.
— Что, что ты такое говоришь??? Пойдемте, обследуем весь замок! Мы найдем
выход!!! — почти кричала Катрин.
— Неужели ты все еще надеешься его найти?! — не выдержал Генри. — Катрин, это плен, мы отсюда еще нескоро выберемся, если вообще выберемся.
— Я понимаю, я знаю, но я отказываюсь в это верить, я не хочу, что б это было
так! — ответила сестра.
Генри молча подошел и обнял ее, давая понять, что потом все будет хорошо, но
пока надо смириться со сложившимся положением.
— Все же правду говорила моя жена. Чего больше всего боишься, то и случается.
Больше всего на свете я боялся оказаться здесь, да еще и ночью, и вот те на.
Вернее, я даже близко подходить боялся, не то что уж ночевать в замке.
— Главное — держаться вместе, тогда все будет хорошо. Мы все останемся здесь
и по очереди будем дежурить. А завтра… А завтра уж посмотрим… — сказал
Доминик.
Вдруг все почувствовали, как волнение и даже страх усилились, и путникам
захотелось закрыться в этой комнате, как можно надежнее запереться. Тогда
Катрин быстро подбежала к двери, закрыла ее, после чего тщательно проверила
надежность замка, и вернулась к брату. Все молча сидели на кровати и
вслушивались. На их лицах, освещаемых мерцающим светом огня факелов, читалось глубокое сосредоточение и волнение. Им казалось, что воздух в комнате
стал двигаться, они чувствовали это всем своим существом, а за дверью, по всему
замку тоже что-то, казалось, происходило. Там, за дверью, было тихо, даже
слишком тихо, но эта страшная тишина пугала еще больше, нежели если там был
бы шум. Все равно им казалось, что в этом молчании что-то происходит, как будто
замок оживает, тем более они знали, что с наступлением ночи все призраки имеют
обыкновение выползать из своих углов и бродить по замку вокруг него.
— Мне еще никогда не было так страшно, — напряженно прошептал Уинстон, .—