— Да, — пропищал Брайан.
— Поступай так, как считаешь нужным. Идея с похищением кажется мне весьма интересной, но ведь это просто мое мнение. Мне бы хотелось, чтобы оно стало также и твоим. Я уверен, ты с уважением относишься к моим советам.
— Мне кажется, он держит ее в плену, — Брайан постарался зачерпнуть побольше воздуха.
— Merde, — фыркнул Маледика. — Ради бога, он всего лишь призрак. — Он встряхнул Брайана. — Ты совсем соображать перестал? Мисс Баченэн вскоре покинет замок по той или иной причине. Просто дождись этого. Ради всех святых, неужели я должен сделать это за тебя?
— Нет, сэр!
Маледика поставил Брайана на ноги. Адвокат старался не шелохнуться, пока его босс аккуратно поправил на нем пиджак, сорочку и галстук. Брайан мог только молча смотреть в глаза Маледики, которые, как всегда, были полны холодной, леденящей ярости. Взгляд этих глаз был ужасен еще и потому, что они были разного цвета: один коричневый, другой голубой. Брайан предпочитал смотреть в коричневый глаз. Голубой цвет ассоциировался у него с чем-то неземным, злобным и бесовским. Упаси боже, чтобы он хоть раз перешел дорогу этому человеку!
— Тогда тебе и сам Бог не поможет! — прорычал Маледика. Он повернулся и быстро вышел из комнаты. Дверь с треском захлопнулась за ним.
Брайан тут же бросился в ванную. После того, как его вырвало остатками завтрака, он прополоскал рот и тупо уставился в зеркало. Волосы его были всклокочены, глаза красные, губы плотно сжаты.
Слишком много стрессов.
Когда-нибудь это станет причиной его смерти.
Глава тринадцатая
Женевьева задумчиво гладила пальцами деревянную ручку кресла, вспоминая последний раз, когда она здесь сидела. Той ночью она решила, что им с Кендриком нужно поговорить, а он заявился к ней не с воображаемым, а настоящим кинжалом. Он ужасно ее тогда напугал.
Сейчас он сидел напротив нее и смотрел на огонь в камине. Вид у него был совершенно безобидный, как у разомлевшего в тепле кота. Свои длинные ноги, одетые в джинсы, он вытянул далеко, так что его ступни достигали ее кресла. Он был одет в белую рубашку, верхние пуговицы которой были расстегнуты — без сомнения, ей на радость. Волосы он завязал сзади, и теперь они и черная лента свисали на одно плечо. Ему бы еще золотое кольцо в ухо — и вышел бы заправский пират.
Огонь мягко мерцал на его лице, выделяя красиво вылепленные скулы, подбородок и спокойную линию полных губ. Она пристально смотрела на эти самые губы, когда почувствовала на себе его взгляд. Щеки ее покраснели еще до того, как она встретилась с ним глазами. Он подмигнул ей, и румянец стал еще ярче.
— Прекрати, — сказала она.
Он улыбнулся еще шире.
— Почему?
— Потому что нехорошо насмехаться над кем-то.
— Мне нравится, как ты краснеешь.
На это у нее не нашлось ответа. Кендрик уже давно поддразнивал ее таким образом, при каждой возможности — а таких возможностей было много. С той ночи, как она нашла злополучный счет, они все дни проводили вместе. Женевьева ждала, когда же ему наскучит ее общество, но пока этого не произошло. Если она вставала недостаточно рано, он ее будил. Если же ей хотелось лечь спать пораньше, он устраивал такой тарарам, что она и так бы не уснула. Боже упаси, если она собиралась днем почитать. Кендрик становился просто несносным, если его игнорировали. Несколько раз она прямо так ему и сказала, но в глубине души она дорожила каждым ворчливым словом, каждой средневековой застольной песней, которую он ревел ей на ухо спозаранку. Ее трогало то, как он старается заполучить каждую минуту ее внимания.
— О чем это ты задумалась?
Она откинула голову на спинку кресла и улыбнулась.
— Абсолютно ни о чем.
— А вот лгать нехорошо.
— Тебе было бы неинтересно.
— На что спорим?
Она покачала головой.
— Так, мысли ни о чем.
— Значит, тебе будет все равно, если я их прочитаю…
— Только попробуй!
Он ухмыльнулся.
— Звучит заманчиво, Женевьева.
Надо отвлечь его внимание. Она быстро усвоила, что лучшим способом увести Кендрика от неудобной темы, был отвлекающий маневр.
— Я похожа на Матильду? — сболтнула она, не задумываясь. Через секунду до нее дошло, какую глупость она сморозила.
Кендрик только на один миг казался озадаченным, потом он тряхнул головой и издал короткий смешок.
— Святые угодники, нет!.. Она была высокая и стройная, как ты, но волосы у нее были пушистые, белокурые, а глаза смотрели так холодно, что могли заморозить мужчину на расстоянии мили. В целом, эта женщина была совершенно невыносимой. Как Ричарду удалось прожить с ней столько лет, я ума не приложу.