— Очень нежные, — прошептал он, потершись щекой о прядку волос. — Очень красивые.
Женевьева сидела не шелохнувшись, когда он положил руки ей на плечи и погладил шею. Его большие теплые руки нежно скользили по волосам. Она затаила дыхание, когда он склонил к ней лицо. Она заставила себя держать глаза открытыми, чтобы не пропустить, может быть, самого важного момента в своей жизни.
— Ты такая красивая, — прошептал он. Наклонясь еще ниже, он снова вдохнул аромат ее волос и кожи на шее. — Такая нежная. — Он потерся щекой о ее щеку, а затем поцеловал край ее ушка. — Ты ведь не пользуешься ароматными маслами, верно?
Она молча покачала головой.
— И не надо, — сказал он, проводя носом по ее шее. — Ты и так прекрасно пахнешь.
От его ласк по ее спине поползли мурашки. Он поцеловал ямочку у нее на щеке, скулы, уголки глаз.
— Откинь голову назад, — тихо сказал он, поддерживая рукой ее затылок.
Она подчинилась, словно зачарованная его словами.
— Может, ты бросишься на меня, чтобы высосать мою кровь? — попробовала она пошутить. Она чувствовала, что еще чуть-чуть, и она потеряет сознание, если эта сладостная пытка не прекратится. Его нежность совершенно выводила ее из себя!
Усмехнувшись, он прижался губами к ее шее.
— Ты читаешь слишком много книг о вампирах, дорогая. Не забывай, что я уже не призрак, а обычный мужчина, попавший в сети красоты своей дамы.
— Ага…
А потом, когда она почувствовала уверенные губы на своей коже, слова и вовсе ее покинули. Он не пропустил ни одного местечка, одной рукой поддерживая сзади ее голову, а другой тесно прижимая ее к себе. Женевьева чувствовала себя безвольной куклой у него в руках. Она бездумно отдавалась странным ощущениям от его поцелуев.
— Твоя кожа такая сладкая, Джен. И соленая от слез. Прости, что сегодня я так тебя напугал.
— Прощаю, — выдохнула она.
— С этих пор пускай будут только слезы радости и счастья, — прошептал он, поднимая голову и глядя ей в глаза. Улыбнувшись, он склонился к ней и прижался к ее губам. Она сдалась без борьбы.
Глава 22 часть 2
Он медленно смаковал каждый миллиметр кожи, нежно касался губами и дразнил языком уголки ее губ. Когда он начал водить языком по их внутренней стороне, она непроизвольно открыла рот. Здесь он задержался, чтобы исследовать те части ее рта, каких он прежде не касался. Она задержала дыхание, когда он коснулся ее зубов, а затем его язык полностью скользнул в ее рот. Она издала первый стон. Ее охватило нервное возбуждение, как будто она стремительно спускалась на лифте вниз с тридцатого этажа. Так вот каким был французский поцелуй, перед которым ее предостерегала мать. Боже праведный, стоит ли удивляться! Женевьева чувствовала, как сотни маленьких иголочек впились ей в стопы.
Кендрик издал низкий стон, но не прекратил сладостного наступления. Он ласкал ее язык снова и снова, как будто никак не мог насладиться его вкусом. Женевьева обхватила его шею руками, просто чтобы было за что держаться. Она шире открыла рот, чтобы получить от него больше того удивительного тепла, которое, казалось, жаром струилось по ее венам.
Стук в дверь заставил Женевьеву подскочить чуть не до потолка. Она резко отстранилась от Кендрика, ударившись при этом о зеркало.
— Ох, Женевьева, — сочувственно произнес Кендрик, притягивая ее к себе и нежно потирая место ушиба. — Иди ко мне поближе и подожди, пока я расправлюсь с тем, кто посмел нам помешать. — Придерживая ее одной рукой, другой он открыл дверь. — Чего тебе надо, любопытный старикан?
В этот раз Уорсингтон выглядел, как подобает. Недовольно скривившись, он окинул Кендрика взглядом с головы до пят. Женевьева проследила за взглядом Уорсингтона, и краска бросилась ей в лицо. Под полотенцем Кендрика возвышался бугор внушительных размеров. Это совершенно выбило ее из колеи. Она прижалась к зеркалу, старательно пряча глаза от пронзительного взора Уорсингтона. Скорее всего, ее вид ему тоже не понравился, потому что он снова бросил на Кендрика укоризненный взгляд.
— Завтрак почти готов, милорд. Мне кажется, что это совершенно непозволительно удерживать таким образом леди Женевьеву, когда вы едва одеты.
Кендрик захлопнул дверь перед его носом.
Недовольное фырканье Уорсинготона было слышно даже через закрытую дверь.
— Десять минут, милорд, и ни минутой позже.
Кендрик хмуро посмотрел на Женевьеву.
— Надо бы отправить его в отпуск. Завтра же.
Женевьева невольно улыбнулась. Впервые она увидела столь любимую ею притворно хмурую мину на живом лице Кендрика, и этот вид согрел ей сердце. Затем хмурая мина превратилась в неторопливую ленивую улыбку, и она быстро замотала головой. Женевьева попыталась выскользнуть из рук Кендрика, но тот ее остановил.