Ага! Она засунула руку в кипу полотенец, и вытащила телефонную трубку.
— Алло? — отозвалась она, почти не дыша.
— Э, леди Сикерк, это Джонни. С внешних ворот.
Женевьева застыла. Прекрасно. Еще одни головорезы у ворот.
— Да? Что случилось?
— Миледи, вы не поверите…
Просто чудесно. Наверное, на этот раз они прибыли на танке. У нее зачесались руки вывесить белый флаг.
— У ворот стоит какой-то человек на коне.
На коне?
— На коне? — вслух спросила она.
— Да, миледи. И весь закован в броню.
Женевьева прижала руку к груди: сердце билось, как сумасшедшее.
— Ну хорошо, что ж ты не спросишь, кто он такой?
Джонни закрыл рукой телефонную трубку, видимо, чтобы задать вопрос. После минутной тишины, в трубке снова зазвучал его голос.
— Миледи, он говорит, что приехал, чтобы ухаживать за прекрасной дамой, и не мое это дело, кто он такой.
Женевьева почувствовала огромное облегчение.
— Миледи, мне не хотелось бы испортить вам сюрприз, но мне кажется, что это его светлость. Во всей округе не найдется никого с такой грозной миной. И он пригрозил уволить меня, если я тотчас же не открою ворота.
— В таком случае, — сказала она, чувствуя легкое головокружение, — впусти его.
Она медленно опустила телефонную трубку, не нуждаясь в том, чтобы слушать о дальнейших действиях Кендрика. Чтоб его черти взяли, он подсмотрел ее мечты в тот первый раз, когда она коснулась его рукой. А ведь делал вид, что спит! Мимолетное чувство обиды тут же сменилось чувством большого удовольствия. Значит, он приехал с ней повидаться, как это было принято в его времена.
Платье. Ей надо надеть платье. Она пронеслась через кухню, большой зал, вверх по лестнице и вниз по коридору в свою спальню. Аделаида в качестве свадебного подарка преподнесла ей средневековое платье. Женевьева знала, что у нее времени в обрез, чтобы самой натянуть платье, и все же она попытается. Может, ей повезет, Кендрик будет ехать потихоньку, и она успеет как раз вовремя.
Платье было простого фасона, облегающее. Женевьева застегнула кожаный пояс, опустив его низко на бедра, как это выглядело на старинных картинах. Времени не хватало на то, чтобы накрыть чем-нибудь волосы, все равно Кендрик сорвет это у нее с головы.
Туфли. Черт, куда подевались ее туфли? Она лихорадочно разбрасывала вещи в поисках туфелек от Аделаиды, но безрезультатно. Тогда она вытащила первые попавшиеся.
Ее розовые комнатные тапочки.
Ну что ж, их и так не будет видно. Она сунула в них ноги, и спотыкаясь, побежала в большой зал. Пожалуйста, пускай он едет помедленней, мысленно взмолилась она. Ей хотелось стоять наверху лестницы, когда он въедет во двор.
Задыхаясь, она очутилась перед дверями. Вздохнув еще раз, она открыла двери и выглянула наружу. Решетка внутренних ворот как раз поднялась, и во двор въехал одинокий всадник. Женевьева закрыла за собой дверь и приняла соответствующую позу наверху лестницы.
Это был Кендрик. Капюшон кольчуги он опустил назад, освободив свои длинные темные волосы. Она легко распознала серый плащ с вышитым на нем черным львом. Она никогда бы не перепутала этот герб ни с каким другим из-за необычного цвета львиных глаз. Солнце сверкало на клинке меча, отражаясь в изумруде на его рукояти. Женевьева с трудом проглотила слюну. Каким чудом любая женщина могла ему воспротивиться? При мысли о том, как ужасно она вела себя вчера ночью, ей стало не по себе. Скорее всего, она пустила коту под хвост самую восхитительную ночь своей жизни.
Кендрик остановился у подножия лестницы и посмотрел на нее. На секунду ей почудилось, что он снова лишился памяти. Затем на его губах заиграла легкая улыбка. Он поднял руку и подозвал ее пальцем.
На трясущихся ногах она спустилась с лестницы и остановилась возле коня.
— До меня донеслись слухи, что миледи донимает стадо драконов, которых следует порубить на куски. Я прибыл, чтобы с ними сразиться.
Она улыбнулась.
— Их несколько, отважный рыцарь, и мне кажется, потребуется довольно много времени, чтобы с ними справиться. Может, вы соблаговолите остаться здесь подольше?
— Да, соблаговолю.
Он не двинулся с места.
— Может, нам скрепить договор пожатием руки?
— Хотелось бы чего-нибудь менее интимного.
Милый Кендрик.
— Что скажете на поцелуй?
Он бросил на нее грозный взгляд.
— Да, это сгодится. Иди ко мне, девушка. Я не буду спускаться с лошади, чтобы гоняться за тобой.
Он подал ей руку. Она приняла ее, подняла юбки и забралась наверх, упираясь на его стопу. Он подтянул ее в седло и обнял. Женевьева уткнулась лицом в его волосы.