— Это невозможно. Мебель не так долговечна.
— Если о ней хорошо заботиться, она может стоять сотни лет. Кроме того, спальней никто не пользовался, ведь она принадлежала хозяину замка. А каждый, кто пытался это сделать, потом горько об этом жалел.
Она не смогла сдержать смеха.
— Кендрик, ты просто ужасный человек! И не жаль тебе было пугать невинных людей? Неужели это было забавно?
— Еще как. Жаль, что я не часто мог развлекаться подобным образом, хотя сомневаюсь, что это принесло бы мне радость. — Он нежно ей улыбнулся. — Радость я познал только с недавних пор.
Неуверенная улыбка скользнула по ее губам, а щеки залились знакомым румянцем. Неужели она всегда будет краснеть от его слов? Она глубоко вздохнула и ослепительно улыбнулась. Сейчас у нее не было сил продолжать этот разговор. Может быть потом, когда сойдет румянец. Недели через две-три.
— Может, ты знаешь неподалеку хорошие антикварные магазины? Или какой-нибудь старинный замок, который можно ограбить?
— Ты меняешь тему разговора, ну да ладно. Я могу послать Ройса и Назира на поиски мебели. Когда враг будет найден, проще простого будет атаковать его и оглушить мешком денег. Правда, я не очень бы доверял вкусу Назира в вопросе меблировки помещений.
У МЕНЯ ОТЛИЧНЫЙ ВКУС!
Женевьева задрожала, услышав эхо затихающего крика.
— Я думала, он любит бродяжничать.
— Он стал настоящим домоседом, с тех пор как познакомился с новой достопримечательностю Сикерка, — кисло заметил Кендрик. — Не волнуйся, я запретил ему появляться в спальне. Он не покажется, пока ты его не позовешь, и не сделает тебе ничего худого, ну а за остальное я не ручаюсь. Он настоящая зараза.
Я НЕ ЗАРАЗА!
Женевьева рассмеялась от обиженного тона последних слов, раздавшихся у нее в голове.
— Он кажется мне очень милым.
— А каким кажусь тебе я, леди Женевьева? — нежно спросил Кендрик, поймав ее взгляд. — Клянусь, прошла вечность с тех пор, когда ты говорила об этом в последний раз.
— Мне кажется, ты немного разленился, — выдохнула она, цепляясь за первое, что пришло ей в голову. — Может, поможешь мне составить план? Мы теряем время попусту.
Это его рассмешило.
— Господи, Женевьева, у тебя в душе нет ни капли романтики. Так что я должен делать? И молись, чтобы это требовало твоего неустанного внимания.
— Дай мне совет, — попросила она. — Сделать все спальни в средневековом стиле или ты предпочитаешь, чтобы они были из разных эпох?
— Все, что угодно, кроме стиля Людовика XIY, — с содроганием сказал он.
Она не смогла сдержать смех.
— Возражения принимаются.
Кендрик встал рядом с ней и задумчиво почесал подбородок.
— Наверное, тебе стоит сделать что-то вроде того проекта в окрестностях Нью-Йорка. Знаешь, мне очень нравится такой стиль. Простые строгие линии, без всяких орнаментов. Да, — продолжал он углубляться в тематику, — и можно сделать комнату в стиле кантри, как сейчас принято делать в Колониях. Как дом Монтгомери в Огайо.
Он начал мерить шагами комнату, говоря с увлечением и живо жестикулируя.
У Женевьевы отняло речь.
— Ты умеешь шить пэтчворки? Если нет, мы кого-нибудь наймем. Еще одну комнату можно будет оформить в стиле 19-го века. Сочетание старины и роскоши. Столы красного дерева. Кресла с гобеленовой обивкой. Зеркала во всю стену. Да, мне всегда нравились огромные зеркала, хотя я не вижу в них своего отражения.
— Ты знаком с Монтгомери?
— Разумеется. Слушай внимательно, Джен. Где я остановился? Ах да, на огромных зеркалах.
— А Алланов ты знаешь тоже?
— Конечно, — махнул он рукой, не задумываясь над ее вопросом. — Я говорил с ними по телефону, когда я пытался их… натравить… на тебя… — Голос его постепенно замер, как будто из шарика выпустили воздух. Он беспомощно посмотрел на нее. — Женевьева, я… я не хотел…
Невероятно. Женевьева покачала головой, как будто не могла поверить в то, что услышала. Кендрик двинулся к ней, а она пятилась от него до тех пор, пока спиной не уперлась в стену. Он посмотрел на нее с тоской в глазах.
— Я не хотел…
— Не хотел чего? — резко спросила она, снова обретя голос. — Уничтожить мою фирму? Это же из-за тебя, верно?
— Ты не хотела принять мое предложение…
— И поэтому ты уничтожил мою мечту, единственное, что я любила, и втоптал ее в грязь.
— Женевьева, я никогда не хотел причинить тебе боль…
— Ты позвонил им всем, не так ли? — спросила она срывающимся голосом.
После минуты молчания он кивнул головой.
Ее охватила дикая ярость. Кендрик разрушил то, что она создала собственными руками, и сделал это для того, чтобы ее убить.
— Ты негодяй, — сказала она, срываясь на плачь. — Будь ты проклят! — Она проскочила мимо него и выбежала из комнаты. Кендрик стоял все время за ней и умолял его выслушать, но она этого не хотела. Она прижала ладони к ушам, чтобы не слышать голоса, который вторгался в ее мысли.
— Прекрати! — пронзительно прокричала она, захлопывая за собой двери спальни.
Она выхватила чемодан из шкафа и бросила его на кровать. Затем она начала охапками хватать вещи из сундука, стоявшего под окном, и бросать их в чемодан. Кендрик появился возле нее.
— Женевьева, умоляю тебя…
— Начать новую жизнь? Чтобы ты и ее разрушил?
— Я тебя не знал…
— Это не оправдание! — крикнула она.
— Проклятие, Женевьева, дай же мне объяснить!
— Оставь меня в покое! И это после того, как я тебе раскрыла душу? Как ты мог быть таким жестоким?
Вещи начали вылетать из чемодана с той же скоростью, с какой она их туда кидала.
— Назир, мне не нужна твоя помощь! — заорал Кендрик.
Было очевидно, что Назир его не слушает. Если бы Женевьева не была так расстроена, она бы рассмеялась при виде этой баталии с летающей одежкой. Она впихивала ее в чемодан, а Назир выкидывал ее обратно. В конце концов, не обращая внимания на Кендрика, она захлопнула крышку и стащила чемодан с кровати.
— Женевьева, ты можешь все начать здесь, с самого начала, — твердо сказал он, как будто только его мнение было важным, — Я помогу тебе.
— Я не хочуничего здесь начинать, — процедила она сквозь сжатые зубы, пытаясь сдвинуть чемодан с места. Ей это не удалось. С другой стороны появился Назир, который тянул чемодан в свою сторону.
— Не будь смешной, — сказал Кендрик, не обращая внимания на ее слова. — Создашь здесь фирму вдвое больше. Зал для стражи переделаем под магазин, куда смогут приходить клиенты и выбирать мебель всех типов…
Женевьева отпустила чемодан и повернулась лицом к Кендрику, чтобы он видел отвращение, написанное у нее на лице.
— Я не хочу ничего начинать здесь заново, — сказала она, — моя жизнь была там.
— Но…
— Ты холодный, расчетливый негодяй, Кендрик Сикерк. Я не знаю, как ты можешь смотреть мне в глаза после всего, что ты сделал. Неужели у тебя совсем нет стыда?
— Я сделал тогда то, что должен был сделать. Ты знаешь, что я не поступил бы так, если бы знал тебя раньше.
— И это тебя оправдывает?
— Ты можешь меня обвинить?
— Да! — закричала она. — Ты разрушил мою жизнь.
— А моя жизнь? Ты нужна была здесь, так или иначе.
— Чтобы убить меня!
— Нет! — сказал он, резко качая головой. — Чтобы отказаться от своих прав на замок.
— Отказаться от своих прав на замок? — повторила она. — Но зачем?
Выражение его лица сменилось на хмурую маску.
— Потому что это единственный способ, чтобы меня освободить. Как только твоя подпись будет на документе, проклятье Матильды потеряет силу, и я смогу присоединиться к своей семье в другой жизни.
Женевьева закрыла рот ладонью.
— И это единственная причина? Единственная причина, по которой ты разрушил мою жизнь?
Он кивнул.
— Но почему ты просто не попросил? — всхлипнула она. — Зачем было совершать все эти ужасные вещи?