20
На протяжении многих лет доктор Дамсё был постоянным подписчиком «Дагбладет». Теперь он отказался получать ее.
Он уселся за стол и написал подробное обоснование своего шага. Он несколько раз переписывал письмо, долго над ним думал, прочитал вслух и остался доволен. Письмо он адресовал главному редактору Енсу Ангвису.
Ангвис, добросовестно выполняя инструкции для датской прессы, написал передовую о том, что в событиях на Севере виновна Англия. Многое указывало на то, что Черчилль намеревался использовать скандинавские страны в качестве плацдарма для военных операций против Германии. Однако в Лондоне не рассчитывали, что Германия проявит такую решительность и оперативность.
Немцам нечего было возразить против передовицы, но датские читатели «Дагбладет» реагировали неожиданным образом. Не один доктор Дамсё отказался от подписки на газету. Почти десять тысяч абонентов поступили так же, а многие, как и доктор, изложили мотивы своего поступка в длинных, хорошо продуманных письмах в редакцию.
Главный редактор Ангвис был поражен. Он не понимал своих соотечественников. Разве до них не дошло, что Дания оккупирована немцами? Приходят подписчики и отказываются от газеты. Целых десять тысяч. Хорошо, они имеют на это право. Пусть хоть все откажутся. Ну что ж, тогда газета закроется. Этого они хотят? Вместо нее будут получать немецкие газеты!
Правление акционерного общества было встревожено и созвало собрание. Приспосабливание к новой обстановке оказалось более трудным делом, чем они думали. Редакции вменили в обязанность проявлять в будущем больше гибкости. Разумеется, ни в коем случае нельзя задевать чувства немцев, но следует также немного считаться и с туземными подписчиками.
Чтобы подчеркнуть свое датское умонастроение, «Дагбладет» стала каждый день помещать фотографии короля. Его ежедневные прогулки верхом расценивались как патриотический акт. В такое суровое для Дании время наш король разъезжает верхом! Ничто не может так подбодрить нас и придать нам новые силы… Король — это солнце, к которому после ночи поворачивается все живое. Вокруг этого источника света объединяется народ. Вот каким должен быть король! — восторгалась «Дагбладет».
Редактор Енс Ангвис придумал еще поместить в «Дагбладет» стихи о короле, совершающем прогулки верхом, и дал соответствующее распоряжение поэту-лирику Оле Ястрау, известному в двадцатых годах своими патетическими революционными стихами. Это он в пасхальное утро тысяча девятьсот двадцатого года, воодушевленный моментом, стоя перед кучкой студентов, с лестницы Мраморной церкви провозгласил советскую республику, причем полиция даже не сочла нужным вмешаться. Теперь же он состоял поэтом при акционером обществе «Дагбладет», его специальностью были стихи о различных событиях в королевском доме. Впрочем, он умел писать и к другим торжественным случаям, он-то и сумеет в короткий срок представить стихи о короле-всаднике.
Оле Ястрау сочинял. Он сидел в узком и длинном кабинете и, пыхтя и потея, создавал строфы. Что рифмуется со словом «всадник»? Нет, не годится. Когда наконец все пошло как по маслу и строфы стали нанизываться одна за другой, в дверь постучали.
— Что за черт? Не мешайте мне! Ах, это ты, Вульдум?
В дверях, саркастически улыбаясь, стоял его коллега,
Арне Вульдум, высокий человек в английском котелке и с зонтиком в руках.
— О сударь, я вам мешаю?
Одуревший от усилий Ястрау зло поглядел на своего коллегу.
— Да, черт возьми, мешаешь! Что тебе надо? Если ты хочешь занять денег, то у меня их нет!
— Дорогой друг, я вижу, ты творишь и потому нервничаешь, — сказал Арне Вульдум с легким оксфордским акцентом. — Я не хочу тебе мешать. Я просто хотел порадовать тебя и принес вечерний выпуск «Моргенпостен».
— Положи его там и оставь меня в покое! — сказал Ястрау.
— Вечерний выпуск «Моргенпостен» поместил сегодня поэму, которая, я думаю, глубоко тронет тебя. Но если ты сам сочиняешь и раздражен, то я удалюсь. — Вульдум отошел, предварительно положив газету на письменном столе таким образом, что Ястрау не мог не увидеть большой заголовок «Король едет верхом».
«Моргенпостен» опять опередила. Конкурирующий с ним лирик передал Лангескоу стихи о короле-всаднике.
— Вот дьявол! — выругался Ястрау, скомкал свою рукопись, швырнул в корзину для бумаг и отправился обедать.