Я сам не сомневался, что девятого апреля нашу партию запретят. Помню, я говорил, что наша контора в Престё сразу будет занята. И даже предостерег Мартина, чтобы он не ходил туда.
— А я все же пошел, — сказал Мартин.
— Да. Значит, я ошибся. Наша партия по-прежнему легальна, газета выходит. Однако во всех других странах, оккупированных нацистской Германией, профсоюзные и политические организации рабочего движения парализованы. И прежде всего немцы старались любым способом ликвидировать коммунистические партии, ибо коммунисты составляют передовую часть рабочего движения, они опытные и сознательные классовые борцы.
Датские фашисты и их пособники только из тактических соображений не начали девятого апреля открытых действий против нашей партии. Они хотят, чтобы датчане хотя бы некоторое время верили, будто немцы не будут вмешиваться в датские внутренние дела. И немцы, и наши буржуазные политики хотят внушить нам, что оккупация является своего рода военно-техническим мероприятием и не затрагивает политической свободы народа. Они хотят, чтобы все шло гладко, без всяких помех для производства.
Вот почему коммунистическая партия все еще легальна, как и «Арбейдербладет». Но неужели кто-нибудь из вас верит, что так будет и дальше? Что Дания единственная из всех оккупированных и завоеванных стран, где рабочему классу разрешат сохранить свои политические права? Нет, товарищи, никто из нас этому не верит!
Но мы получили отсрочку, этот период легальности — большое для нас преимущество. Нас не забрали прямо с постели, нас не застали врасплох. У нас есть время прийти в себя и подготовиться к неизбежному. Чем дольше будет длиться этот легальный период, тем лучше! Поэтому внешне нам следует занять выжидательную позицию, а тем временем мы предпримем необходимую реорганизацию в наших рядах. Поэтому «Арбейдербладет» должна пока высказываться осторожно. То, что написано в газете об английском капитализме, правильно. Но мы не можем открыто говорить то же самое о немецком капитализме, это лишь подразумевается.
— А не слишком ли вы осторожны? — спросил Йонни.
— Раз нам важно выиграть время, мы должны быть осторожны, — ответил Оскар. — Когда придет пора бороться против нацизма и оккупационных властей, это будет борьба не на жизнь, а на смерть.
Мартин Ольсен подхватил:
— И борьбу следует вести широким фронтом. Надо установить контакт с другими кругами населения, даже с буржуазными антинемецкими кругами. Но пока войско не собрано, в открытый бой не вступают. Я знаю, некоторые товарищи так и рвутся начать борьбу. Однако отсутствие выдержки легко может нас подвести. Несвоевременные единичные выступления — это в сущности та же провокация.
Молодой рабочий с кирпичного завода хотел знать, в чем состоит организационная перестройка партии.
— Для нас она состоит в сокращении числа членов нашей группы, что фактически и произошло, — ответил Мартин Ольсен, — Нам необходимо отчислить малонадежных членов, всех, кому мы полностью не доверяем. Антон сам пожелал уйти, а мы вычеркнули из списков Фредерика Нильсена, Йоргена Могенсена и его жену. Многие, напротив, стремятся сейчас вступить в партию, но мы должны проявлять сдержанность и осторожность по отношению к тем, кого мы недостаточно хорошо знаем. Что конкретно подготавливает центральное руководство партии, нам, конечно, не известно, и знать мы об этом не должны. Правда, мы можем предполагать, что прежде всего следует создать необходимые резервы на случай, если против партии будет предпринято наступление. Партия ни при каких обстоятельствах не должна остаться без руководства.
— Конечно, нельзя обсуждать в подробностях, что будет происходить в период нелегальности, — сказал Оскар. — Это естественно. Настанет время, когда нам будет лучше поменьше знать друг о друге. Каждый из нас получит свое задание. Чем меньше мы будем знать о других, тем лучше. Мы не должны проявлять любопытства. Мы не знаем, что с нами будет. Кто ничего не знает, тот не может проговориться.
Подняв руку, Якоб Эневольдсен попросил слова. Ему нравилось, что собрание ведется так торжественно, хотя людей пришло немного и все они помещаются в его комнате. Встав с дивана, он откашлялся, выбил пепел из своей забинтованной трубки и медленно заговорил:
— Да, товарищи, Оскар сказал, что эта война империалистическая, и он совершенно прав. Он сказал также, что нам следует желать и стремиться к тому, чтобы Германия потерпела поражение, и это тоже верно. Конечно, писать об этом в «Арбейдербладет» нельзя, мы понимаем. Хочу только добавить, товарищи, что надо всегда помнить о классовой борьбе. Существует два класса. Высший класс, живущий трудом других людей. И низший класс, который работает на высший и кормит его. Так обстоит дело в Дании, и так обстоит дело и в Германии. Если мы будем бороться против немецких оккупационных властей и против нацизма, то потому, что мы, как рабочие, боремся против высшего класса, который живет нашим трудом.