— Я вообще не совершал этого, — ответил он.
— Что?! — воскликнула она.
— Барбара, клянусь, что я не виновен; клянусь, что меня не было там в момент убийства; клянусь тебе, что я не видел, кто сделал это, своими глазами, и знаю об этом не больше тебя. Но мне достаточно догадываться, и я так же уверен в правоте своей догадки, как в том, что луна находится на небесах.
Барбара вздрогнула и потеснее прижалась к нему: сам предмет разговора уже вызывал дрожь.
— Ты же не собираешься обвинить Бетела?
— Бетела! — презрительно ответил Ричард Хэйр. — Он здесь ни при чем. Хотя он и осматривал свои силки и западни в ту ночь, браконьер несчастный!
Бетел не браконьер, Ричард!
— Вот как? — многозначительно возразил Ричард Хэйр. — Правда о том, кто он такой, может всплыть в один прекрасный день. И не то, чтобы я хотел этого: этот человек не причинил мне никакого зла и, что касается меня, пусть себе безнаказанно браконьерствует хоть до самого судного дня. Он и Локсли…
— Ричард, — перебила его сестра, понизив голос, — у мамы есть одна навязчивая идея, от которой она не может избавиться. Она уверена, что Бетел имеет какое-то отношение к убийству.
— В таком случае она ошибается. С чего она это взяла?
— Я не могу сказать, как впервые возникло это убеждение: думаю, она и сама не знает. Но ты же помнишь, какая она болезненная и мнительная, и с той самой ужасной ночи она постоянно видит «сновидения», имея в виду, что ей снится убийство. Во всех этих снах фигурирует Бетел; и мама, как она говорит, чувствует абсолютную уверенность в том, что он каким-то образом в этом замешан.
— Барбара, он замешан в убийстве не более тебя.
— А… ты говоришь, что ты тут ни при чем?
— Меня в это время даже не было в коттедже, клянусь тебе! Это сделал не кто иной, как Торн.
— Торн! — как эхо, повторила Барбара, поднимая голову. — Кто такой Торн?
— Я не знаю, кто он. Хотел бы я знать, хотел бы я докопаться до него. Он был другом Эфи.
Барбара надменным жестом откинула назад голову.
— Ричард!
— Что?
— Ты забываешься, упоминая это имя при мне.
— Ну, хорошо, — ответил Ричард, — я подвергал себя опасности не для того, чтобы обсуждать такие вещи. И доказывать свою невиновность бесполезно: вердикт следователя не отменить: «Ричард Хэйр-младший виновен в преднамеренном убийстве». Отец по-прежнему настроен против меня?
— Еще как! Он никогда не упоминает твое имя и не позволяет этого другим: он приказал слугам никогда более не произносить его в доме. Элиза не могла, или не хотела, запомнить это и по-прежнему называла твою комнату «комнатой мистера Ричарда». Я думаю, она делала это не нарочно, не из озорства, чтобы позлить папу: ты же знаешь, что она была хорошей служанкой и проработала у нас три года. Когда она провинилась первый раз, папа предупредил ее, после второго раза он грозно отчитал ее, как, я думаю, никто на свете не умеет, кроме него; после третьего раза он вывел ее за порог, даже не позволив забрать шляпку. Другая служанка вынесла ей шляпку и шаль к калитке, и в тот же день были отправлены коробки с ее вещами. Папа поклялся, что… Ты не слышал об этом?
— Какая клятва? Он их дает множество.
— Это была торжественной, Ричард. После вынесения приговора он поклялся в судейской, в присутствии своих коллег, мировых судей, что, если сумеет найти тебя, предаст в руки правосудия, и он сделает это, даже если ты объявишься через десять лет. Ты знаешь его характер, Ричард, и можешь не сомневаться, что он сдержит обещание. Право же, для тебя очень опасно находиться здесь.
— Он никогда не относился ко мне хорошо, — с горечью воскликнул Ричард. — Если у меня было слабое здоровье, из-за чего бедная мама баловала меня, являлось ли это достаточным основанием для того, чтобы высмеивать меня при малейшей возможности, публично и наедине? Если бы я был немножко счастливее дома, я не искал бы компании на стороне. Барбара, ты должна разрешить мне переговорить с моей матерью.
Барбара задумалась, прежде чем ответить.
— Я не знаю, как это устроить.
Почему бы ей не выйти ко мне, как это сделала ты? Она еще не легла спать?
— Сегодня вечером об этом и думать нечего, — обеспокоенно ответила Барбара. — Папа может вернуться с минуты на минуту: он сегодня у Бьючемпа.
— Так тяжело быть в разлуке с нею восемнадцать месяцев и вернуться, не повидавшись, — ответил Ричард. А как насчет денег? Мне нужно сто фунтов.