— Я побывал на вершине блаженства. — Ричард прижимал к себе Кэрол, покрывая благодарными поцелуями ее разгоряченное лицо. — Неужели это не сон?
— Не знаю… — Она улыбнулась своей прежней улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки. — Но если даже и сон, то я не хочу просыпаться.
Они лежали рядом, все еще тяжело дышащие, так и не утолившие жгучего голода.
А в приоткрытое окно заглядывала полная луна, похожая на спелый апельсин, и доносился еле слышный шелест ветвей. Ветерок, проникавший с улицы, прохладный и свежий, не в силах был остудить их пылающие тела, и Кэрол почувствовала, что желание снова поднимается в ней, будто высокая волна во время шторма.
Ричард, словно угадав это, прошептал, приникая губами к ее влажной коже:
— Я хочу тебя…
Кэрол ощутила пряный аромат страсти, исходивший от их тел, от смятых простыней, и потянулась к Ричарду. И когда они прижались друг к другу, одни в целом свете, услышала слова, которых ждала семь бесконечных лет:
— Я люблю тебя…
9
Весна окончательно вступила в свои права: распустились на деревьях первые клейкие листья, зазеленела трава, сирень склонила лиловые гроздья соцветий к распахнутому окну. Кэрол сидела в кресле, не замечая прелести теплого майского вечера. Все ее внимание было приковано к настенным часам, стрелки которых, казалось, застыли на одном месте и не двигались целую вечность.
Ричард снова где-то задерживался, который день подряд. После ночи их примирения он стал прежним — нежным и заботливым, улыбка почти не сходила с его губ. Но это не мешало ему уезжать с восходом солнца и возвращаться затемно. А Кэрол оставалось только ждать и прислушиваться, не раздастся ли шелест шин на дороге.
Была ли она счастлива? Да, конечно. Но червоточинка сомнения в сердце мешала наслаждаться жизнью. Ричард ничем не объяснял своего долгого отсутствия, и лукавое выражение его лица начинало понемногу раздражать Кэрол. Она снова находилась в неизвестности, и это мучило ее.
Другая женщина? Но Ричард не стал менее страстным, наоборот, о таком любовнике можно было только мечтать. Каждую ночь Кэрол ощущала тяжесть его тела, и от жарких ласк по утрам под глазами проступали темные круги. Но где же он пропадал целыми днями?
Сегодня она решила поговорить с ним начистоту и все выяснить. Хотя Кэрол и так предвидела, чем закончится совершенно не нужное выяснение отношений. Ричард посмеется над ее подозрениями, осыплет поцелуями, подхватит на руки и унесет в спальню.
Он стал в последнее время похож на влюбленного подростка, который не знает, как еще выказать свои чувства. Он привозил огромные букеты, шоколад, какие-то смешные игрушки, которые тут же забирал Энтони, кольца или серебряные браслеты. И как Кэрол ни пыталась уговорить его не тратить понапрасну деньги, он продолжал покупать ей подарки.
Она так задумалась, что не услышала, как подъехала машина. Ричард вошел, и Кэрол встала, ожидая привычного поцелуя, но он был чем-то слишком озабочен.
— Здравствуй дорогая. — Его голос звучал как-то странно. — Мне надо поговорить с тобой об одном деле.
— Давай поговорим. — Кэрол насторожилась. — Но, может быть, ты сначала поужинаешь?
— Да, конечно.
Ричард снял пиджак, небрежно бросил его на спинку стула и скрылся в ванной комнате. Вернувшись, он подошел к накрытому столу и принялся накладывать на тарелку холодное мясо и овощи.
— Мне придется уехать на несколько дней. — Он разлил по бокалам красное вино и, кивнув, осушил свой одним глотком.
— Опять в Йемен? — Кэрол совсем не хотелось расставаться с ним. — Но, насколько я знаю, Хафиз сейчас в Плимуте вместе с Джоан.
— Дело не в нем, мне срочно нужно в Лондон.
— Да что случилось? — встревоженно спросила Кэрол, знавшая, как не любит Ричард шумную столицу с толпами иностранцев на улицах.
— Я… Я не могу сейчас ничего сказать. — Он отвернулся, чтобы скрыть смущение. — Но, поверь, это очень важно для нас обоих.
Кэрол задумчиво разглядывала его затылок, пытаясь понять, что происходит. Ее мужчина собирался уехать и даже не мог объяснить зачем. Все это ей не нравилось, но гордость не позволяла надоедать расспросами, на которые все равно не будет ответов.
— Когда ты вернешься?
— Не знаю. — Ричард покачал головой и, отставив тарелку, подошел к Кэрол. — Я позвоню, когда все разъяснится.
— Понятно. — Она вырвалась из его рук и отбежала в другой угол гостиной. — Что ж, счастливого пути. Надеюсь, тебе будет весело.
Ричард пристально посмотрел на нее и сердито нахмурился. Кажется, это была первая размолвка с той ночи, когда они, утомленные любовью и счастливые, пообещали друг другу никогда не ссориться и не вспоминать о прошлых ошибках.
— Зачем ты так? — Ричард вновь попытался обнять Кэрол, но безуспешно. — Я еду гуда не развлекаться.
— Ну да, конечно, тебя ожидает важная работа. — Она на мгновение пожалела о том, что выбрала для разговора такой тон, но было уже поздно что-то менять. — Только ты. по-моему, нигде не работаешь, и я даже представить не могу, чем ты так занят в Плимуте.
— У меня нет времени для объяснений, поезд отходит в четверть первого. Давай попрощаемся по-человечески, и не придумывай того, чего нет.
Кэрол растерянно взглянула на часы: она никак не ожидала, что Ричард уедет прямо сейчас. Она все-таки надеялась разобраться в этой ситуации, но поняла, что уже не успеет. Значит, придется опять пребывать в неизвестности и ждать. Но она не хотела больше проводить дни, следя за циферблатом.
— Возьми меня с собой! — неожиданно для себя попросила Кэрол. — Я не буду мешать, честное слово.
— Нет, извини, — решительно ответил Ричард. — В другой раз мы обязательно съездим в Лондон вдвоем или вместе с Энтони, но не теперь.
Он ушел в свой кабинет и вернулся в гостиную через несколько минут с небольшим чемоданом. Значит, знал об отъезде и заранее собрал необходимые вещи. Кэрол по-настоящему испугалась: ей пришла в голову мысль, что Ричард больше не вернется.
— Я прошу тебя, останься. — Она, забыв о гордости, обхватила его руками и прижала к себе, стремясь удержать. — Пожалуйста, любимый, останься.
— Мне надо ехать, — сказал он, мягко высвобождаясь из ее объятий. — Не волнуйся, все будет хорошо. Я обязательно позвоню тебе.
Кэрол отступила, бессильно уронив руки, и проводила Ричарда печальным взглядом. Вот и все, она снова осталась в одиночестве. Если бы только знать, что послужило причиной столь поспешного отъезда! Ведь у Ричарда, не склонного обзаводиться большим количеством приятелей, не было в Лондоне близких друзей, и уж тем более не могло быть никаких неотложных дел.
Ночь, проведенная без него, показалась нестерпимо долгой и холодной. Утром Кэрол, позавтракав и отправив Энтони с няней на прогулку, зашла в кабинет Ричарда, где все вещи еще хранили следы его прикосновений. Присев на кожаный диван, где они провели столько часов, даря друг другу наслаждение, Кэрол вдруг заметила, что из стопки газет, журналов и счетов выглядывает белый край срочной телеграммы.
Она оглянулась, словно опасаясь, что ее кто-нибудь увидит, и нерешительно потянула листок к себе. Да, конечно, каждого с детства учат, что нельзя читать чужие письма. Но Кэрол была так измучена неизвестностью и страхами, что уже не думала о приличиях.
Она несмело развернула телеграфный бланк и прочла, сначала ничего не поняв, короткую строчку: «Со всем согласна. Жду. Целую. Глэдис». Кэрол на мгновение прикрыла глаза и задержала дыхание. Потом перечитала еще раз и, медленно сложив листок, вышла из кабинета на ослабевших ногах, чувствуя, как замирает сердце.
Вот, значит, какое важное дело ожидало Ричарда в Лондоне: его жена, о которой он рассказал ей однажды и больше не вспоминал. И с которой, кстати, не был разведен. Кэрол опустилась в кресло, уронив дрожащие руки на колени. Возможно ли, что Глэдис позвала Ричарда, и он, забыв обо всем, помчался к ней? Но он уверял Кэрол, что между ними давно уже нет ни любви, ни привязанности, что он так и не смог простить предательства…