— Это будет напоминанием о вашем безграничной доброте и любви к детям — сиротам.
Зал хором зааплодировал, я тоже неловко похлопала. Валера хлопал с меньшим ажиотажем, его глаза неотрывно смотрели в одну точку.
— Теперь, когда благотворительная акция закрыта, я хочу попросить вас отпраздновать это событие! — он поднял бокал и остальные последовали его примеру, а затем снова зааплодировали.
Мы с Валерой лишь спокойно стояли в сторонке. Ни я, ни он не прикоснулись к бокалам. Музыка стихла и Алексей Леонидович спустился к гостям, общаясь с каждым и звонко смеясь.
— Как тебе здесь? — Валера улыбнулся, поворачиваясь ко мне лицом.
Я пожала плечами.
— Очень…
— Вычурно? — он тихо рассмеялся, а затем повёл меня по залу.
— Элегантно, — поправила я, рассматривая лица незнакомых людей.
Музыка вновь возобновилась, на этот раз заиграла весёлая современная мелодия, переделанная на инструментальный лад. Я скосила глаза и нахмурилась. Та самая компания, что стояла в тени деревьев, теперь переместилась на уютный диванчик. Несколько парней лениво попивали игристый напиток, среди них устроилась Лера. В изумрудном платье, с открытыми плечами и ярким ожерельем. Она словно святилась, светлые волосы красовались в элегантной причёски. Девушка нежно улыбнулась, когда к ней наклонился молодой человек. Несколько девушек одобрительно улыбнулись, радуясь за подругу. Я осторожно отвела глаза, осознавая, что этот парень — Никита. Вот и решилась проблема, очевидно, они всё-таки разобрались.
— Может, потанцуем? — я подняла голову, стараясь встретиться взглядом с партнёром, но Валеру снова унесло. Он, словно находился в соседней вселенной. Парень осторожно высвободил свою руку и повернулся ко мне.
— Позже. Сейчас мне нужно переговорить с…другом, — он наклонился и чуть коснулся губами моей щеки.
Я открыла рот от удивления, но след друга уже улепётывал в неизвестные дали. Неловко смотря по сторонам, я устроилась у стены. Рядом чинно беседовали старушки, краем уха услышала, что говорят они о политике. А точнее о недовольстве и о том, как плохо живёт нынешнее поколение. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться в слух. Они говорили правильные вещи, но это всё словно превратилось в декорацию. Красивый зал, дорогая одежда и люди, говорящие о неблагополучии других. Странно, но захотелось отойти в противоположную сторону зала. Я сделала шаг, когда дорогу мне перекрыли. Подняла голову и удивлённо отвернулась. Никита смотрел на меня, как на картину неизвестного художника. Парень словно пытался увидеть во мне знакомые черты других работ, но находил только меня.
— Привет, — сконфужено ответила я на немое приветствие. Он равнодушно кивнул, протягивая ладонь.
— Потанцуем?
На этот раз дар речи потеряла я, глупо пялясь то на руку, то на её обладателя.
— Можно, — заторможено ответила на приглашение.
Рука Никиты крепко обхватила ладонь, будто мы не танцевать шли, а бежать парный марафон. Музыка заиграла тихий, грустный мотив. Композицию я узнала сразу и улыбнулась.
— Почему ты улыбаешься? — Никита смотрел на меня, как прокурор на допросе. Его рука напряжённо удерживала мою талию.
— Просто так, — равнодушно ответила я, делая очередной разворот к партнёру. Никита поднял брови, затем его голова наклонилась к моему уху.
— Может тебе так не терпелось со мною встретиться?
— Возможно, — не стала отрицать я, ловя удивлённый взгляд парня. — Не каждый день можно плеснуть шампанским в самоуверенного спасителя.
Сарказм в голосе не удалось скрыть. Но мне не понравилось, то как Никита смотрит на меня. Появилось ощущение, что я зверушка в зоопарке.
— С каких пор горничные приходят на званные вчера? — снова «уколол» меня парень.
Я грустно улыбнулась, отводя глаза в сторону его друзей. Они с сомнением разглядывали нас. Лера крепко сжимала бокал, казалось тот скоро треснет в её руке.
— История Золушки не нова, — побормотала я.
— И где же фея? — он повернул меня в очередном завитке танца. Горячие руки всё ещё крепко держали меня. Я тактично улыбнулась, кончиками пальцев поправляя волосы.
— Фее тоже нужен отдых от взбалмошной Золушки.
Никита, наконец, улыбнулся доброй улыбкой, как тогда ночью. Без притворства и жеманности. Но его лицо быстро приняло серьёзное выражение. Музыка ещё не подошла к концу, а он уже отцепил руки, как от прокажённой. Его лицо скривилось в гримасе. Я повернулась и облегчённо выдохнула.