Саух Виталий Анатольевич
Замок колдуна
Замок колдуна
Я шел вдоль нестройных рядов своего воинства — последнего оплота тех сил, что мы ещё могли противопоставить той пучине зла, которая накрыла наш мир удушливой пеленой.
На моем месте любой кабинетный генерал, любитель строевой выправки, зеленой травы глубокой осенью и унитазов, начищенных зубными щетками, пришёл бы в неописуемую ярость от той неуставной атмосферы что сейчас витала над нашим лагерем. При этом, высокопоставленный чин безостановочно грозил бы личному составу, клятвенно обещая, кого-то разжаловать, кого-нибудь посадить, а некоторых просто расстрелять.
Однако, до того как попасть в этот замес планетарных масштабов, я имел весьма туманные представления о армейской муштре. Если честно, то я даже не служил, и все мои «глубокие» познания об армии зиждились на рассказах отца и деда, первый из которых служил в погранвойсках, а второй четыре с половиной года отбарабанил во флоте, в послевоенные годы.
Так что начальник из меня получился мягкий и очень человечный.
И тем не менее судьба сложилась так, что именно я теперь стоял во главе последнего сборного отряда военных сил всей Земли, всей человеческой цивилизации, её единственной надежды и самого искреннего чаяния.
Чего стоил один лишь конный эскадрон чапаевцев, занесенный к нам из начала девятнадцатого века зловещей магией черного колдуна! Сам же Чапаев на момент пространственно-временного скачка, к сожалению, уже утонул в темных водах реки Урал. Но даже не смотря на это, конница все еще представляла из себя весьма впечатляющую боевую единицу.
Ещё одним ярким пятном на пестром фоне был отряд молодцеватых гусар, пушкарей и драгунов вырванных в наш слой реальности из наполеоновской войны 1812 года.
Словно выкованные из стали, поодаль стояли кронштадтские морячки — настоящие герои, люди появившиеся на свет с одной лишь миссией — погибнуть героями.
Ещё наш отряд располагал несколькими русскими богатырями из дружины Александра Невского, вырванных темной магией прямо с исторического ледового побоища.
Чуть поодаль расположился отряд краснокожих индейцев, перемещённых очередным пространственно-временным сдвигом прямиком из прерий дикого запада. С ними пришлось тяжелее всего — как-никак языковой барьер. И все же богатый язык жестов (а так же ритуальное курение неких препаратов, кардинально расширяющих границы ограниченного человеческого сознания) позволил нам преодолеть и это препятствие.
В отряде так же были несколько бойцов красной армии вызванных в нашу реальность и время из далёкого 1943 года.
Ещё один представитель великой отечественной — знаменитая Т-34.
Рядом же чудо современного танкостроения — «Армата».
Вот пожалуй и вся военная мощь, которой располагал наш разношерстный отряд.
Любого бойца из нашего отряда я с уверенностью мог бы назвать героем, пусть и безымянным, но исторические битвы в которых они участвовали, навсегда увековечили их в людской памяти. И среди них было лишь одно исключение — это я. Я не был ни героем, ни сколько-нибудь значимой личностью. По крайней мере до того как все это началось.
Но именно я был тем самым, кто мог собрать вокруг себя всех этих людей. Без меня ничего этого не было.
Если бы ни моя скромная персона, мы бы уже проиграли эту битву.
Ну, а пока, мы всё ещё существовали как вид и боролись за своё будущее.
Не смотря на наличие в строю столь могучей и современной боевой машины, как «Армата», я вовсе не питал никаких иллюзий по поводу нашего положения, как более выигрышного — магия оказалась гораздо мощнее, чем целые танковые дивизии и ракетные комплексы.
То же самое могло относиться и к огнестрельному оружию, которое, подчиняясь неким магическим ритуалам, просто переставало стрелять в самый неподходящий момент, превращаясь в лучшем случае в увесистую дубинку, а в худшем — балласт, который лишь оттягивал и без того натруженные в этом длинном переходе руки.
Только клинки и штыки ещё представляли в этом мире реальную силу.
Я подумал, что не плохо было бы произнести какую-нибудь речь: поменьше пафоса, побольше искренности. Все отчетливо понимали то, что скорее всего этот наш решительный бой наверняка будет для абсолютного большинства (а может так сложиться, что и для всего оставшегося человечества) последним.
— Други мои! Соколики! Сынки! Не посрамим воинской чести! Постоим за землю русскую!!! — Кинув взгляд на индейцев, не являющихся подданными России, я немного переформулировал: — Ну, и вообще за Землю!!! Всыпем по первое число ненавистному супостату!!!