Напускаю на себя грозный вид и тычу ему в грудь пальцем.
- Ты мне розу на подвеске сломал! Сделаешь новую.
Рон перехватывает мою руку и сжимает в ладони.
- У меня есть идея получше.
А потом, не отпуская моей руки, тянется куда-то под подушку… и достаёт оттуда кольцо. Белое золото и сапфиры. Синяя роза. Оно потрясающее! Волшебное. Единственное в мире.
- Я же не мог вернуться с Материка без подарка тебе. Прости, что дарю так поздно.
Целует мою окольцованную руку. Я в ответ ладонями обхватываю его лицо и сама тянусь к губам.
Понятия не имею, сколько точно времени проходит, но я как-то неожиданно осознаю, что в одеяле мне жарковато. И вообще что-то слишком много на мне тряпок. И если так пойдёт дальше, я, наверное, чего-нибудь случайно подожгу в его аккуратной снобской комнате. Уж не знаю, чего там осознаёт Рон, но резко меня отстраняет.
- Хм-м… А знаешь, что, Черепашка?..
- Нет, пока не знаю… не представляю даже… Что?..
- А иди-ка ты к себе в комнату. Приводи свои пугливые черепашьи мысли в порядок. На этот раз окончательно. И возвращайся… тоже насовсем. Если хочешь.
Даже теперь, после тех его слов об умирающем от голода путнике и яблоке, он всё равно заботится обо мне. Даёт мне право выбора. Как и всегда.
- Хорошо. Но… мне обязательно идти уже сейчас?
– Нет, не обязательно. Можно чуток погодя.
И поудобнее устраивает меня у себя на коленях, сбрасывая, наконец, на пол чёртово одеяло.
Глава 30
Я долго лежала в ванне с травами, которую мне услужливо нагрел сам Замок. Отмокая и пытаясь привести в порядок мысли.
Но они никак не хотели слушаться меня, и я махнула на них рукой.
Когда глубокой ночью решилась, наконец, снова открыть потайную дверь, меня сграбастали в объятия, едва переступила порог. По тому, как напряжение постепенно покидало его взгляд, я поняла, что Рон боялся – я снова струшу.
Глупый – как я могла? Я же дышать больше не способна без него.
На мой вопрос о том, почему не вижу второй постели на полу и где же наша швабра, он только лукаво улыбнулся и подхватил меня на руки.
Думаю, нет нужды уточнять, что это тоже была «военная хитрость» с его стороны? Ни на какой пол он, конечно же, и не думал уходить. Швабра, по счастью, тоже не пригодилась.
Сначала Рон ещё пытался шутить о том, что такой маленькой постели, пожалуй, будет недостаточно для будущих графа и графини Винтерстоун – придётся переезжать. Правда, и он, и я знали, что никогда так не поступим. Мы слишком срослись с этой комнатой – воспоминания, самые дорогие наши воспоминания пропитали каждый её дюйм.
Или о том, какая я жестокая, что опять надела свою издевательскую белую ночную рубашку, которая ему ещё долго являлась во сне после того, как он в первый раз увидел меня в ней – в то утро, когда пришёл вернуть заколку, а Замок услужливо распахнул перед ним дверь. Потому что этот несчастный кусок ткани больше показывал, чем скрывал…
Но очень скоро нам обоим стало не до шуток. Когда он всей своей тяжестью придавил меня к постели, и дыхание наше стало общим.
Долго, очень долго любимый просто смотрел мне в лицо – гладил его пальцами, касался бережно, будто я была драгоценной вазой, которую он однажды чуть не разбил.
Но потом… Потом я сделала то, о чём так мечтала. Подалась ему навстречу и потёрлась носом о колючки. Коснулась губами шеи. Сцеловала пульс.
Вот тут-то у него и сорвало крышу окончательно…
…Когда-то, бесконечно давно, ещё в прошлой жизни, меня бросало в дрожь и земля уходила из-под ног от простого прикосновения его руки. Кончиков пальцев, что так осторожно пересчитывали следы от шипов на моей ладони. Разве могла я тогда подумать, что под его руками и губами всё моё тело превратится в волшебный музыкальный инструмент? Орган с миллионом клавиш, из которых он будет извлекать такую музыку, от которой темнеет в глазах… Снова, и снова, и снова – пока губы не заболят повторять его имя, пока сердце не рассыплется алмазной крошкой, пока не сотрётся прошлое, переписывая заново нашу судьбу. В которой нет больше места загадкам и тайнам, сомнениям и перерождениям… Только нам самим.
- О чём эта твоя улыбка?
- Я просто вспомнила… яблоко всё-таки упало в руки путнику, да?
- Да. И теперь он не умирает от голода. И знаешь, что я думаю?…
- Что?
- Почему бы нам теперь не посадить целый сад?
На закате следующего дня мой своевольный желудок громким урчанием возвестил о том, что неплохо бы вообще-то и поесть для разнообразия.
- Кто пойдёт за едой? – лениво спрашиваю я. Сил нет даже на то, чтобы голову поднять с плеча, на котором я так удобно устроилась.